– Следим! – скомандовал Тонкий.

И они стали следить.

На фоне костюмированных королей, придворных дам, известных архитекторов и художников призрак Леонардо смотрелся вполне естественно. Во всяком случае, никто, кроме Ленки и Тонкого, его не испугался. Призрак вальяжно прогуливался по залу с бокалом шампанского, время от времени останавливаясь поболтать с каким-нибудь королем.

– Смотри, – шепнул Тонкий. – Они его знают!

– Ага, – ехидно подтвердила Ленка. – А мы с Карликом вообще лучшие друзья. Помнишь, как долго мы разговаривали!

– Думаешь, они все ему лекции читают по истории?

– Может, они ему, может, он им. Тебе же Гидра давала читать книжку про пажей. Как одевались, как себя вели… Чтобы ты вошел в образ. И ему, наверное, дали. Если он живой, а не призрак. А теперь все делятся полученными знаниями, а то выйдет, что они как дураки зря книжки читали.

Сашка успел пролистнуть книжку про пажей, пока Жозе-до-ре-ми-фа-соль наводила марафет. Не то чтобы он теперь все знал о них, но мог бы минут десять поговорить на эту тему. Может, и Леонардо, если он костюмированный, оказался в той же ситуации. Вот и ходит теперь, всем рассказывает. Пускай ходит, это социально неопасно, как сказал бы папа.

Леонардо вздрогнул. И Ленка тоже, и Тонкий, потому что заиграл оркестр. Музыканты были без париков, но в костюмах, почти таких же, как у Тонкого. Оркестровый угол был огорожен низким парапетом. Что именно играли, Тонкий сказать не мог, он только слышал, что громко.

Оркестр перекричал Франциск Первый, который взял микрофон и восторженно залопотал на родном языке. Когда он закончил, микрофон перехватила Гидра и объяснила, что его величество приглашает гостей в зал Средних веков на ужин. «Любопытное названьице, – подумал Тонкий. – Интересно, как этот зал назывался в Средние века – «Зал современности»?»

Гости организованной толпой проследовали за Франциском. Толпа собралась приличная, но все равно, потеряться в замке можно было запросто. Если оторвешься от своих, начнешь искать и заблудишься в огромном замке, да еще с призраком. Тонкий взял Ленку за руку, а Жозе-фу сгребла брата с сестрой сзади в охапку и пошла, прокладывая себе путь воспитанниками.

Коридоры были длинные и темные, как и положено в замке. На стенах – светильники, их света вполне хватало, чтобы не споткнуться и разглядеть десяток-другой голов впереди себя. А стены из камня, как в пещере. Бр-р… Призрака Тонкий потерял из виду, но не особенно волновался. Раз Леонардо решил сегодня потусоваться с народом, то скорее всего он и сейчас здесь, с толпой, никуда не делся.

– Жуть! – шепнула Ленка.

Тонкий был с ней согласен. Еще какая жуть! А не посвященная в тайну Леонардо Жу-Жу поняла Ленку по-своему:

– Та, орьганизяция могла быть лучше. Из-за вандальов не успели отрепетьировать.

В зале Средних веков оказалось не веселее. Та же темень, каменные стены да свечи в канделябрах, тускло освещающие зал-пещеру… И еще столы, а на столах, по стенам, на полу в больших вазах – везде, где только можно, были белые лилии.

– Склеп! – хором охнули брат и сестра.

Темный зал, убранный белыми цветами, действительно походил на склеп. А вон и могильщики: костюмированные лакеи (или как они там называются?) расставляли на столах блюда с зажаренными целиком поросятами и птичками. Тонкому сразу расхотелось есть.

– Лилии – символ францюзской королевской власти, – запоздало объяснила Жозе-фу.

– А че так много? – угрюмо спросила Ленка.

– Так ведь и король здесь не один, – объяснил за гувернантку Тонкий. – Ты их считала? На каждого по букетику придется, не больше. Мадемуазель Жозефа, а фотографировать можно? Напишу со снимка картину: «Могильник старого замка», – добавил он вполголоса.

– Сегодня можьно, – милостиво позволила Фрёкен Бок, – но потом, если будьете приходить одни без гида – нельзья.

Сашка полез за фотоаппаратом. Да, французский паж с рюкзачком начала двадцать первого века смотрится нелепо, но молодому, подающему надежды художнику Александру Уткину было просто необходимо сфотографировать замок изнутри. Для этого нужен фотоаппарат, а для фотоаппарата – рюкзачок. Можно, конечно, и так на шею повесить, но паж с фотоаппаратом – это будет еще нелепее.

Тонкий вслепую шарил по дну рюкзачка. Ого, среди горничниных платков оказался один с начесом. Здорово! Можно будет потом Ленку напугать: бросить в нее лохматый платок, крикнуть: «Крыса!» Ленка купится, как пить дать. Она уже ученая, дома, в Москве, крысу видит каждый день, а когда плохо себя ведет, Тонкий ее пугает: «Крысу натравлю!»

Тонкий нашарил фотоаппарат и отошел к двери снимать, чтобы весь зал попал в кадр. Это оказалось трудно, потому что зал был большой и еще потому, что его величество пригласило всех за стол и не собиралось повторять дважды, тем более для пажей с фотоаппаратами. Тонкий щелкнул второпях, что попало в кадр, то попало, и плюхнулся на высокий стул между сестрой и Фрёкен Бок. Фотоаппарат он повесил-таки на шею.

Франциск встал во главе стола, и всем остальным тоже пришлось встать. Он поднял бокал и начал говорить по-французски. Потом эстафету взяла королева, а уж за ней – Гидра, она прочла две речи на русском языке, надо полагать, перевод того, что говорили король с королевой. Речи сводились к тому, что Амбуаз – древний памятник французской истории и что король с королевой ужасно рады видеть здесь всех гостей.