— Кажется, понимаю, — ответил Комацу.

— Вот и прекрасно, — сказал Лысый.

Он молча поднял палец, и Долговязый вышел. А вскоре вернулся с телефонным аппаратом в руках. Затем подключил шнур к розетке в полу, снял трубку и протянул Комацу.

— Звоните в издательство, — велел Лысый. — Скажите, что простудились, слегли с температурой и в ближайшие несколько дней на работу выйти не сможете. Сообщите им только это и сразу кладите трубку.

Комацу позвонил сослуживцу передал что велено и, не отвечая на вопросы, положил трубку. Лысый тут же кивнул, Долговязый вытащил шнур из розетки, унес телефон из комнаты, вернулся. Все это время Лысый сидел и молча разглядывал свои ладони. Затем взглянул на Комацу — и голосом, в котором даже послышалась нотка приветливости, изрек:

— На сегодня все. Продолжим как-нибудь в другой раз. А пока хорошенько подумайте, о чем мы сегодня поговорили.

Затем они оба ушли. А Комацу просидел в тесноте и безмолвии этой камеры еще десять нескончаемых суток. Трижды в день парень в медицинской маске приносил невкусную еду. На четвертый день Комацу получил нечто вроде пижамы — хлопчатые рубаху и штаны, — но душа принять ему так и не предложили. Только и оставалось, что споласкивать лицо над крохотным рукомойником в уборной. И все больше утрачивать чувство времени.

Он догадывался, что, скорее всего, находится в штаб-квартире «Авангарда» в префектуре Яманаси. Саму эту зону он однажды видел по телевизору в новостях. Затерянная глубоко в горах резиденция за высокой стеной, скорее похожая на военную базу чужого государства, со своими законами. Любые попытки сбежать или хотя бы позвать на помощь обречены. Даже если тебя убьют (вариант, который, по словам Лысого, «никому приятным не покажется»), — никто никогда не найдет твоего трупа. Впервые в жизни Комацу ощущал Смерть так близко.

На десятый день после звонка в издательство (ну, или примерно десятый — уверенности уже не было) в комнату вошли те же двое. С прошлого их визита Лысый заметно осунулся; скулы теперь выпирали еще резче, в белках ледяных глаз виднелись красные прожилки. Усевшись, как и прежде, на принесенный с собою стул, он уперся окровавленным взглядом в Комацу, сидевшего на койке, и долго не произносил ни слова.

В облике Долговязого перемен не наблюдалось. Как и в прошлый раз, он подпер спиной дверь и уставился в пустоту перед носом. Оба — в тех же черных брюках и белых рубашках. Видно, такая у ребят униформа.

— Итак, продолжим нашу беседу. — Лысый наконец разлепил губы. — О том, как с вами следует поступить.

Комацу кивнул.

— В том числе о вариантах, которые приятными не покажутся? — уточнил он.

— Превосходная память, — оценил Лысый. — Именно так. Неприятные варианты, к сожалению, не исключаются.

Комацу ничего не ответил, и Лысый продолжил:

— Впрочем, пока это вопрос теории. На практике им тоже не хотелось бы прибегать к крайним мерам. Ведь если вы, господин Комацу, внезапно исчезнете, могут возникнуть сложности. Как уже случилось с Эрико Фукадой. Не думаю, что многие будут по вам скучать, но как редактора люди вас ценят, в издательском бизнесе вы фигура заметная. Да и бывшая ваша супруга поднимет шум, как только на ее счет не поступят очередные алименты. Для них это будет не самый желаемый вариант развития событий.

Комацу откашлялся и судорожно сглотнул.

— Ни осуждать, ни наказывать вас они не стремятся, — подчеркнул Лысый. — Они понимают, что, публикуя роман «Воздушный Кокон», вы не ставили целью нанести удар по конкретной религиозной организации. О связи Воздушного Кокона с «Авангардом» вам поначалу было просто неведомо. Аферу эту вы затеяли, чтобы развлечься и удовлетворить самолюбие. Но вскоре она запахла неплохими деньгами. А ведь жить на получку простого клерка, выплачивая алименты на детей, очень нелегко, согласитесь? И вы втянули в свой план еще и Тэнго Кавану — учителя колледжа для абитуриентов и графомана с писательскими амбициями, который ни сном ни духом не ведал, о чем идет речь. Изначально ваш план был скорее извращенной забавой, однако вы сильно ошиблись в выборе произведения и напарника. Авантюра приняла куда больший размах, чем вы ожидали. И теперь вы похожи на гражданского лопуха, который забрел за линию фронта и очутился на минном поле. Ни вперед, ни назад. Не так ли, господин Комацу?

— Возможно, — уклончиво ответил Комацу.

— Я смотрю, вы еще не понимаете, с кем связались, — произнес Лысый и еле заметно прищурился. — Иначе не стали бы разговаривать так, будто все это вас не касается. Что ж, тогда подтверждаю — вы действительно находитесь в самом центре минного поля.

Комацу кивнул.

Лысый закрыл глаза и открыл их секунд через десять.

— В таком положении, — сказал он, — вам несладко. Значит, и у них возникают проблемы, от которых лучше избавиться.

Собравшись с духом, Комацу открыл рот:

— Можно вопрос?

— Если смогу, отвечу.

— Значит, публикация «Воздушного Кокона» доставила неудобства конкретной религиозной организации? Я правильно понимаю?

— Неудобства? — повторил Лысый, и его физиономия слегка исказилась. — К ним перестал обращаться Голос. Вы соображаете, что это значит?

— Нет, — сухо ответил Комацу.

— Ладно. Объяснять я не вправе, да и вам лучше этого не знать. Вся проблема — в том, что к ним перестал обращаться Голос. Это все, что я могу сообщить.