На свадьбе первой миссис Харрисон и Эрика Клэптона в 1979 году Джордж, Ринго и Пол собрали команду — куда вошли несколько человек из «Rolling Stones»,Денни Лейн, воссоединившиеся «Cream» иДжефф Бек — на импровизированной сцене и заба–бахали классические рок–номера и наиболее энергичные вещи с «Sgt. Pepper».Стоя в очереди перед выходом на сцену вместе с Джинджером Бейкером, Джимом Капальди, бывшим классическим перкуссионистом Рэем Купером и Заком из «The Next»,Старр был поражен осознанием того, что «опять мы вместе, как когда–то, вчетвером— Шону пять лет, и Джон снова начинает играть — в этом нет ничего странного. Мы радостно выпивали и веселились. Я чувствовал себя в своей тарелке».

К сожалению, декабрьские выстрелы покончили со всеми надеждами Ринго; однако в клуб May fair,где проходило празднование бракосочетания Старки, транспортная фирма доставила усилители, две гитары и бас, на случай, если кто–нибудь из присутствующих пожелает поиграть во время вечеринки, которую Роджер Шайн — один из свидетелей — описал как «совершенный дебош, бесконечные танцы; люди играли на ложках, и повсюду валялись перевернутые ведерки из–под шампанского».Рэй Купер колошматил всем, что попадалось ему под руку, зато остальные гости предпочли более традиционные инструменты: Нильссон и Маккартни по очереди усаживались за фортепиано, а Харрисон и Старр скрежетали гитарами. Безуспешные потуги сыграть «Strawberry Fields Forever»были своего рода данью уважения памяти бедного Джона. Каждому из семидесяти гостей (кроме уже упомянутых пятерых) подарили на память по серебряной звезде — в общем, все прошло по–домашнему: основной процент присутствовавших составляли друзья и родственники из Ливерпуля, свадебный торт был, естественно, в форме звезды. Празднование затянулось далеко за полночь. Счастливая пара еще раньше укатила на белом «Роллс–Ройсе» на так называемый медовый месяц «в Калифорнию». На самом же деле Ринго и Барбара провели его в Лондоне — газетчики, следившие за каждым их шагом, в последнюю очередь ожидали обнаружить их там.

Те пять с половиной месяцев в году, которые иммиграционная служба позволила Ринго жить в Штатах, семья проводила в псевдогеоргианском особняке в Беверли–Хиллз с неизменным бассейном и апельсиновой рощей. Хотя Старр приложил некоторые усилия, чтобы привести особняк в надлежащее состояние после причуд его предыдущего хозяина, Соединенные Штаты так и не стали для Ринго вторым домом, особенно после того как его первый «американский период» закончился с убийством Леннона. В течение нескольких лет он лишь время от времени летал в Штаты по делам — например, для участия в рекламе, или по приглашению друзей: в мае 1982 года Ринго побывал в Нью–Йорке на свадьбе друга. После попытки покушения на Рейгана еще одним «ублюдком» в 1981 году он задумался: « Что ждет остальных? Лично я всегда больше любил жить в Англии».

Старр так и не вернул себе былую популярность на родине и скучал по калифорнийскому солнцу, но за те несколько недель, когда он готовился к свадьбе, Ринго осознал, насколько сильно его тянет домой после шести лет скитаний по миру. Вернувшись в Tittenhurst Park,Ричи смог примириться с требованиями официальных лиц, выступавших против оснащения видеоаппаратурой «антикварной» Startling Studios.Они также отклонили его нахальную просьбу о гранте в размере двух сотен фунтов для содержания конюшен в удовлетворительном состоянии — теперь, когда Барбара увлеклась конным спортом, он смог преодолеть свою неприязнь к лошадям, разъезжая по территории имения на Долли Пэтрон, зверюге, которая по размерам превосходила жеребца из «Blindman».

Его никто и никогда не видел хлопочущим по хозяйству. Как в хэппиэнде какого–нибудь викторианского романа, когда все негодяи побеждены, а победитель получает наследство, Ринго зажил моно тонной, размеренной жизнью богатого бездельника, в которой ничего не происходит из года в год. Под безоблачным небом «эсквайр» Ринго и его леди обходили свои владения в сопровождении собак — Лабрадора, спаниеля и овчарки — и детей. Однажды, когда его случайно сбила овчарка, у Ринго началось кровотечение из глаза. Оно оказалось настолько серьезным, что Ричи пришлось перевезти из хизервудской больницы в окружную в Аскоте, в офтальмологический центр в Виндзоре; но, как обычно, он уже смог принимать гостей в тот же день, которые с интересом слушали о его злоключениях.

В некоторых южных гостиных считалось дурным тоном обсуждать что–либо, связанное с Мерсисайдом. Однако, как и в нескольких других британских городах, все ухудшавшаяся нестабильность в наиболее бедных районах города привела к массовым беспорядкам в июле 1981 года. Из Токстета и Дингла запах гари доходил даже до центральных районов Ливерпуля, где на протяжении двух ночей хулиганы грабили магазины и закидывали их бутылками с зажигательной смесью. Вой сирен пожарных машин слился в нестройную погребальную песнь, когда Rialto Ballroom— где в разное время играли все группы — рухнул, окутанный клубами дыма и асбестовой пыли.

Ринго был в курсе всех событий, которые происходили в Южном Ланкашире — он регулярно просматривал Liverpool Echoи другие местные газеты, которые ему присылали по почте в Tittenhurst Park.Хотя он считал, что «студенты больше изучают музыку, нежели Первую мировую войну», он не пошел по стопам Пола и не стал одним из попечителей Института популярной музыки, хотя и вошел — вместе с магнатом из VirginРичардом Брэнсоном — в консорциум, который боролся за право контролировать кабельное музыкальное телевидение в Ливерпуле.

В своей борьбе за выживание этот район снова сделал ставку на туристический бизнес: одной из его достопримечательностей была не слишком тогда известная футбольная команда, а второй — естественно, «битловские места». Кроме проведения дважды в день туров по таким уголкам битловской Мекки, как Эдмирал–гроув, а также по магазинам и пабам на перестроенной Мэтью–стрит, Ливерпуль подчеркнул значение группы тем, что назвал четыре улицы их именами — проезд Ринго Старра, улица Пола Маккартни и так далее, несмотря на высокомерные возражения одного из членов городского совета, что, в свете опубликованных мемуаров Алана Уайта о том, «что происходило в Гамбурге», «The Beatles» не должны быть никоим образом связаны с именем Ливерпуля».