— Вы правы, Бузий!

— И при которой вы в то же самое время сможете вести наблюдение.

— Ладно, тогда вот такая! — И Фандор скорчил чудовищную рожу, зажмурив один глаз, широко открыв другой и оскалив зубы в страшной ухмылке.

— И побыстрее, Бузий. Времени у нас в обрез. Где мой катафалк?

— Неужели вы влезете сейчас в тачку, господин Фандор?

— Конечно.

— Но дорога идет вверх.

— Ну и что? Придется вам приналечь, черт возьми! Я же сказал, что деньги пойдут вам.

На этот раз Фандор говорил повелительным тоном, не терпящим возражений.

Бузий повиновался, бурча что-то себе под нос.

— Ладно, забирайтесь в экипаж. Надо же быть таким лентяем, чтоб заставить другого себя таскать, где же равенство? — И, продолжая ворчать, но ворчать вполне добродушно, так как долго сердиться Бузий был просто неспособен, он пошел за тачкой, подвез ее к Фандору и сбросил с нее холстину.

— И сколько же вы весите, господин Фандор?

— Шестьдесят восемь килограммов, приятель!

Бузий вздохнул:

— Шестьдесят восемь — это в сухом виде! — сказал он. — А сейчас, мокрый-то…

Однако Фандор, не обращая внимания на причитания своего помощника, растянулся во всю длину на тачке, свесив ноги между оглоблями и откинув голову.

— Ну, Бузий, теперь главное — не натворить глупостей! С этой минуты договор вступает в силу: я мертвец и не говорю больше ни слова.

В это самое время Бузий набросил на него тяжелую холстину, укрыв его с головой. Фандор тут же высунул из-под нее голову и грустно спросил:

— Еще одно только слово, Бузий, — этой холстиной вы уже пользовались?

— Нет, господин Фандор.

— Честное слово?

— О, честное слово!

— Гм!

И Фандор снова исчез под холстиной, а Бузий, крякнув от натуги, взялся за оглобли тачки.

— Кто тут? Кого надо?

Только что пробило половину одиннадцатого, и по голосу Доминика Юссона, когда он спросил, кто стучится к нему в дверь, можно было понять, что чей-то приход в такой час был для него непривычен и даже страшен. Но тут же он успокоился, так как ему ответил знакомый голос Бузия.

— Не пугайтесь, господин Доминик, это я!

— Что вам нужно, Бузий?

— Я вам гостя привел.

— Гостя? Вы с ума сошли?

— Ничуть, господин Доминик… Мне, главное, очень выпить хочется… откроете? Что скажете?

Бузий услышал, что вместо ответа Доминик Юссон отодвигает засовы.

— Ну, чего вам, Бузий? — спросил опять препаратор медицинского института, осторожно просунув голову в полуоткрытую дверь.

— Привез вам кое-какой товар…

На этот раз дверь раскрылась во всю ширь.

— Очень кстати! — сказал Доминик Юссон. — У меня как раз не хватает объектов. Мужчина или женщина?

Бузий, обычно весьма разговорчивый, на этот раз оказался немногословным. На естественный вопрос Доминика Юссона он ответил:

— Утопленник!

— Это не ответ.

— И мне за него нужно тридцать франков, не меньше!

— Тридцать франков? Не может быть, Бузий!

— Очень даже может!

Время для споров было неподходящее, и Доминик Юссон дал это ясно понять.

— Ладно, входите! — И он сам помог Бузию с его тачкой пройти в садик, а через него — в мастерскую. Едва бывший бродяга оказался в этом мрачном помещении, как Доминик Юссон одним привычным движением руки сорвал холстину, прикрывавшую тело Фандора. Голова журналиста показалась на свет — на лице его застыла страшная гримаса, которая незадолго до этого была им выбрана как самая подходящая.

— Гм! Недурен! Этот мне по вкусу! Не слишком попорчен!.. Бузий, вы получите свои тридцать франков!

Как только Доминик Юссон, сам того не желая, произнес эти слова, Бузий вовсе потерял голову и спросил:

— А одежду его я смогу забрать?

— Если пожелаете. Впрочем, одежды на продажу у меня целая груда.

Однако в этот вечер Бузий не очень-то был расположен говорить о делах.

— Ладно, ладно, — добавил он, спохватившись и якобы передумав. — Я еще зайду, господин Юссон, еще другой разок зайду.

Такой поворот разговора был столь необычным для Бузия, что Доминик Юссон удивился чрезвычайно. Более того, он испугался и уже с недоверием посмотрел на труп. (Фандор тщательно сохранял позу и гримасу мертвеца). А Бузий вдруг отвернулся, что было еще большей ошибкой.