— А где они?

— Да пошли забор ставить одному миллионеру…

— Не Туеву?

— Не. У него ещё до забора далеко. Надо же на кране подъезжать… на машинах…

— Это который Алексей Иваныч?

— Ну.

— Пойдём глянем… — Я поднялся, морщась и нянча руку, чтобы Василий отвлёкся на мою боль и не искал особенного смысла в моих словах.

— А эту площадку не я охраняю. Чего тебе — досок на дрова? Я тебе и тут дам, сам занесу.

Я пробормотал:

— Хотел просто глянуть… Говорят, в три этажа… с арками…

— Да уж, рукой не повалишь… — Василий закурил.— Даже из «эр-ге» не возьмёшь… — Он часто поминал в разговорах то «бе-те-эры», то «эр-ге», а то и американские «Зингеры», намекая, видимо, что в отличие от других бичей, тянувших срок в зоне, он-то побывал в боях. — Я читать буду.

— А может, покажешь? Который это дом?

Василий вдруг настороженно поднял на меня синие неподвижные глаза. Конечно, дошло до бродяги — неспроста я спрашиваю.

— Петрович, я не хочу палкой по голове получить… а то и пулю впотьмах… Ну их на!..

— Какая палка, какая пуля?!

— Вот тут, к дому моего хозяина,— он кивнул на недостроенный скромный коттедж с картонками в прогалах окон,— подъехали на днях на «джипе» обритые… мешков пять цемента накидали в багажник. Я вышел: «Вы чё, парни? Вам Витька разрешил?» — «Разрешил, разрешил…» А один сзади как трахнет резиновой дубинкой… у них и дубинки милицейские. И уехали. Я подумал: говорить Витьке, нет… решил промолчать. Ещё начнёт выяснять, кто такие, а те будут отнекиваться… мне достанется от Витьки за то, что недосмотрел, а те просто убьют при случае. Я читать буду.

Я пожал плечами и вышел. Уже стемнело, собаки лаяли куда-то в сторону соснового лесочка. Мне туда и предстояло идти.

— Его дом с башенкой… из белого кирпича, — прокричал из вагончика Василий. — Два этажа и башенка… ну вроде кукиша.

Я был несколько озадачен тем, что Василий трусил. За поглядки же денег не берут, что тут опасного? В лесу между белесыми сугробами, ещё не растаявшими здесь, дорога чернела, как траншея,— я брёл наугад и несколько раз зачерпнул ботинками воды.

Но вот и посветлело — на красном знамени заката коттеджи бывших руководителей партии. Да, замечательные здесь дома… кое у кого уже свет горит в окнах… пахнет дымком бань, а то и финских саун… смолистым деревом калёным несёт… музыка играет… звенят цепями псы…

Где же хоромы запакованного в тройку человечка с жестяным голосом — Туева? Ага, вот дворец в два этажа, белесая башенка вознеслась к небу, уже обозначившему звёзды… У подножия мерцают обёрнутые прозрачной плёнкой, ещё нетронутые кубы кирпича. Замер, как огромная цапля, кран. Слава богу, не слышно собаки…

В стороне, за кустами я заметил длинный вагончик, такой же, как у Василия с друзьями, в окошке играло голубое марево работающего телевизора. Я постучался в дверь.

— Кто?! — точно как Василий, спросили изнутри.

— Соседи,— ответил я, надеясь, что человека с загипсованной рукой не тронут, даже если будут раздражены моим визитом.

Дверь распахнулась — на пороге стоял голый по пояс здоровяк с усами. Он смеялся — видимо, только что смотрел весёлую передачу. Кивнул, приглашая к разговору.

— Алексей Иваныч просил вечерком подойти… по делу.

— Алексей Иваныч? Сегодня его не будет. Он завтра…— Сторож оглянулся на экран телевизора.— Он же по субботам.

— А, выходит, я спутал…— Я уже хотел пойти прочь, я получил, что хотел, но, заметив, что усатый снова уставился на меня, будто припоминает, видел он меня раньше или нет (а он ведь мог меня и видеть в посёлке), я исказил лицо, нянча руку.

— Что с хваталкой?

— Да вот сломал… Ну, пока. — Напрягшись, ожидая чуть ли не удара в спину, тем не менее как можно медленней я потащился через бор к дороге. Нет, сторож не окликнул меня, не догнал.

Я брёл домой и ругал себя: «Ну и что такого ты выведал? Ну, это коттедж Туева. Ну, скажешь ты людям, что Туев, тот самый, который баллотируется в губернаторы, врёт… ну и что?! Люди только руками замашут: «Все они врут!» Наверняка у него и машина есть. И что тут такого? Плюнь, старина. Не трать время. Есть ещё хорошие книги, которые ты не читал или читал, пугаясь, урывками когда-то, лет тридцать назад. Например, Солженицына полистай… или Набоковым насладись..»

Жена дома, конечно, беспокоилась — сама открыла дверь, едва заслышав, как на этаже остановился лифт:

— Ты где был, Коля?!. Ой, грязный… ты что, упал? Ты с кем-то пил?

— Нет. Но сейчас бы выпил. Знаешь частушку?..

— Да ну тебя с твоими частушками. Студентов разлагаете…

— Есть и без мата, тонкие. Вот, например, шедевр. Почти моцартовская лёгкость.