Повертел он нашу бумажку и приподнял очки.

— За такую накладную кое-кого полагается бить по кое-какому месту.

Жорка сделал жалобный вид.

— Она такая и была, дяденька!

Старик внимательно посмотрел на Жорку и говорит:

— Ну, вы, допустим, не лгите, лучше идите рубить дрова. А вас, молодой человек, я буду отоваривать. Так, что здесь? Тетрадок в клетку нет… Восемьдесят шестых перьев нет… Цветной бумаги нет…

Отоварил нас старик тетрадками в косую линейку, дал пачку карандашей, вставочек и заставил меня расписаться.

А Жорка тем временем дрова рубил. Он и правда с ними ловко расправлялся. Только звон в Когизе стоял.

— Ну, молодые люди, — сказал старик, — а это вам, чтобы хорошо учились. И чтобы не лгали никогда.

И дал нам по три тетрадки в клетку.

Уложили мы всё на санки, завязали веревкой и вышли на улицу. А там уже сумерки начались. Снег стал совсем фиолетовый, как разбавленные чернила.

Стали мы ждать машину и смотреть, как в домах по очереди зажигаются огни. Но от этого стало холодно и сильно захотелось домой. Жорка поднял воротник и сказал:

— Интересно, что сегодня было на обед?

Я ответил:

— Ты про это не думай. Еще хуже есть хочется, когда думаешь про обед.

И только я это сказал, как представил себе всю столовую: и столы с алюминиевыми тарелками, и хлеборезку с одинаковыми порциями хлеба, и даже запах щей услышал. А сам сказал Жорке:

— Давай карандаши считать.

И стали мы с Жоркой считать карандаши. Их было ровно сто штук. А Жорка спорил, что девяносто девять.

И потом мы подумали, что машина вдруг не придет. И стало совсем скучно.

Жорка хотел пойти погреться в Когиз, но дверь вдруг открылась и старик стал навешивать замок.

Он увидел нас и сказал:

— Вы сумасшедшие молодые люди. Скоро наступит ночь, а вы не прошли еще ни одного сантиметра. Может быть, вам нравится ночью в лесу, я знаю? Разумные дети пошли бы сейчас со мной в теплый барак. Что у нас — не найдется лишней подушки?

Но тут на дороге появилась машина. Мы так обрадовались, что выскочили на дорогу и замахали руками. Военный сидел в кабинке. Он спросил:

— Опять будете дрожать?

Мы говорим:

— Не будем!

— Ну, тогда садитесь! Давайте ваши санки сюда.

Помог он нам погрузить санки, и мы поехали. И увидели, как старик пошел в свой барак. Мы помахали ему рукой, а он, наверное, не увидел.

Мы и правда больше не дрожали. Привалились друг к другу около кабинки, и у нас сами стали закрываться глаза. Не успели задремать как следует, как показалась наша электростанция. И удивились мы с Жоркой, что путь наш в Пышму был такой длинный.