Шрифт:
— А почему Васька не кот?
— Она Василиса, но все зовут Васькой, чтобы скорей. А я Рита.
— Тетя Рита?
— Нет. Просто Рита, и все. А ты Тоня. Я знаю.
Василисе, видно, надоело их слушать, она мурлыкнула что-то свое и пошла на кухню.
— Сколько тебе лет, Рита? — спросила Тоня.
— Двадцать три. Много.
— Да, — согласилась Тоня. — Ты уже старая. А мне уже восемь с половиной. А детей здесь нет.
— Ничего. Дети во дворе. А мы с тобой будем дружить. Ладно?
Тоня кивнула. Можно было дружить и с Ритой, раз в квартире больше никого не было.
— Мне нужно идти, — сказала Рита. — Мы еще с тобой поговорим. А теперь пойдем к нам.
Она взяла Тоню за руку и повела в свою комнату.
— Тетя Маня! — крикнула Рита. — Тут наша соседка, Тоня.
В комнате было почти темно. Горела лампочка над кроватью, абажур ее был прикрыт плотной материей. На стуле сидела старушка в домашних тапочках и смотрела в телевизор, который стоял на высоком столике.
— Здравствуй, Антонина, — сказала она. — Садись-ка рядом. Посидим с тобой, послушаем, что говорят.
— Я не Антонина, я Жульетта, — сказала Тоня. — Тоня это меня зовут, чтобы скорей.
— Все едино. Садись, Жульетта, гостьей будешь, — она подвинула Тоне стул рядом с собой.
— Пойду, опаздываю, — взглянув на свои часики, заторопилась Рита. И каблучки ее сапожек, отстучав в коридоре, стихли.
Тоня уселась на стул рядом с тетей Маней. В телевизоре все что-то говорили и говорили. Тоня посмотрела, посмотрела и заскучала. Глаза привыкли к темноте, и она стала оглядывать комнату. Тут не стояли за стеклом ни игрушки, ни печенье, но Тоне здесь понравилось. И старушка была чем-то похожа на Анну Поликарповну.
— У вас только Василиса? — спросила Тоня.
— А кого еще?
— А у нас в уголке природы были снегири и длиннохвостка. А еще черепаха, твердая как камень.
— Черепах у нас нет.
— А птичек весной мы выпускали в небо.
— Вот и хорошо.
— А зимой ведь им лучше в тепле? И мы их кормили.
— Зимой кому на холоде хорошо?
— А синичка и зимой любит лес.
— Синица — зимняя птица.
Поговорили еще о понятном для обеих. В дверь постучали, и она отворилась.
— Вот ты где! Она у вас, а я ищу.
— Телевизор глядим, Аня. Все про Африку говорят, а мы свое.
— Идем, Тоня, кушать и спать. Тебе пора.
Через полчаса, закрывая глаза, она подумала о том, что завтра увидит Риту, с которой есть о чем поговорить, и сразу же уснула. Впервые в своей жизни уснула в домашней постели, в квартире, где жило так немного людей и кошка Василиса. Уснула в комнате, где стала третьей в семье. Рот Тони был полуоткрыт. Она дышала неслышно и ровно, и ничего ей не снилось.
Глава 11
ТАКОГО ЕЩЕ НЕ СЛУЧАЛОСЬ
Это был просто неслыханный звон. Так в семьдесят седьмой квартире не звонили, даже когда приносили телеграмму-молнию. Трезвонили все звонки. Сперва каждый по очереди на свои тон. Потом сразу по два, затем опять один за другим. Настойчиво гудел зуммер в комнатах Наливайко. Надрываясь, хрипел старый квартирный звонок. Отрывисто сигналил экономически выгодный звонок Кукса.
Неизвестно, сколько бы времени продолжалась звонковая вакханалия, если бы с черного входа в квартиру не вошел Олег Оскарович. Положив на шкафчик переполненную покупками пластикатовую папку — с утра Куксу пришел долгожданный перевод, — он направился отворять двери.
На площадке Олег Оскарович увидел Тоню. Она стояла ногами на своем портфельчике и старательно давила на все кнопки.
— Здравствуйте! Я пятерку по-русскому получила!
— Хорошо, — сказал Кукс. — Но зачем так ненормально звонить?
Он шагнул за дверь и нажал кнопку своего индивидуального звонка. Звонок действовал. Олег Оскарович вернулся в квартиру.
Тоня еще была в коридоре и разыскивала в условном месте ключи от комнаты.
— Ты разве не знаешь, какой звонок ваш? — спросил Кукс.
— Знаю, с красненькой кнопочкой, и написано «Рябиковым».
— Почему же звонила во все другие?
— А я свои ключи дома забыла.
— Не следует забывать ключей, — сказал Кукс.
— Верно, — согласилась Тоня.
— Испортишь чужой звонок. Кто будет чинить?
— Кто? Петр Васильевич. Он умеет. Я попрошу его, и он починит… Он мой папа…
Тоня отворила двери и вошла в комнату, а Кукс пошел на кухню. Там принялся разгружать папку. Он вынимал из нее коробки, банки и заряжал запасами свой шкафчик. Так он добрался до кулечка с конфетами. Сперва Олег Оскарович подумал, не угостить ли девочку, но, рассудив, решил, что угощать нашалившего ребенка непедагогично, унес конфеты к себе.