Через пару секунд она увидела, что ее и его хозяина до сих пор разделяет чуть ли не вся комната. Но она снова заорала, когда увидела, что он шагнул вперед. При этом она попыталась убедиться в том, что мыльная пена в ванне достаточно хорошо ее закрывает.

— Уходи! — завопила она. — Уходи! Убирайся!

Конечно, теперь он веселился, хохоча от души, так как понял, что с ней ничего не случилось. И он совсем не собирался ее слушаться.

— Ты в порядке? — вместо этого поинтересовался он, потом подошел и взял со стула халат.

Приближаясь к Дерин, он преувеличенным жестом прикрыл глаза рукой. Он протянул ей халат, предварительно повесив его на палец.

— Рад тебя видеть, — сообщил он и мягко засмеялся.

Она нервно выхватила у него халат.

— Повернись ко мне спиной, — потребовала она, и он, смеясь, повиновался.

Она в высшей степени осторожно вышла из ванны, уже завернувшись в халат и осторожно наблюдая за Псом, который следил за происходящим, явно предвкушая продолжение.

— Теперь я могу повернуться к тебе лицом? — осведомился Доминик, и она, потуже затянув пояс, кивнула.

— Если хочешь, — неохотно разрешила она.

Он медленно повернулся и некоторое время смотрел на нее так, как будто видел впервые в жизни, потом улыбнулся.

— О, вот это мне действительно нравится, — негромко сказал он, причем таким тоном, что у нее по позвоночнику побежали холодные мурашки.

Этот старый махровый халат когда-то принадлежал ее брату. Она одолжила его, потому что в своей маленькой квартире обычно не беспокоилась о таких изящных вещах, как пеньюары. У ее брата было такое же телосложение, как у мужчины, который сейчас так пристально за ней наблюдал, и халат скрывал ее миниатюрную фигурку от подбородка до пальцев ног. С ее волос текла вода. Принимая ванну, она скрутила их в небрежный узел, и теперь он понемногу распускался. Словом, Дерин выглядела и чувствовала себя далеко не лучшим образом. К тому же она ужасно злилась на то, что ее долгожданный чудесный вечер был совершенно испорчен. Хотя, сказала себе она, могла бы и догадаться, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Доминик молча наблюдал за ней, пока она не повернулась к нему с сердитым видом. Одной рукой она отбросила с лица непослушную мокрую прядь. Ее глаза сверкали.

— Нечего глазеть! — в ярости фыркнула она.

— Извини. — Он смотрел на нее все с тем же глубокомысленным, туманным выражением, которое ее волновало и от которого ей становилось неуютно. — Я не хотел тебя обидеть, но ты так восхитительно выглядишь, что я просто не мог удержаться и не взглянуть на тебя.

— Я выгляжу ужасно, — резко ответила она. — И если на то пошло, что ты здесь делаешь?

— С возвращением, Дом! — насмешливо сказал он. — Я пришел, мягкосердечное создание, чтобы принести тебе новости, которые, как я думал, могут тебя заинтересовать. Но поскольку я оказался здесь совершенно некстати, то не думаю, что мне стоит сейчас беспокоиться об этом.

Дерин снова пожала плечами, с упреком глядя на него.

— Это целиком зависит от тебя, — заявила она, выпятив подбородок.

Он склонил голову набок и секунду пристально смотрел на нее.

— Ты уверена, что не пострадала? — заботливо спросил он. — Ты упала с ужасным шумом. И ты такая агрессивная.

— У меня абсолютно все в порядке, — проворчала она. — Но я обычно не жду, что ко мне ворвутся, когда я принимаю ванну.

— Я думал, что ты сказала: «Войдите», — невинным тоном пояснил он. — Мне показалось, что это прозвучало именно так.

— Я сказала: «Одну минуту», — коротко сообщила она.

Он вздохнул:

— Значит, я снова ошибся… ну что ж, из-за своей бестактности я приберегу новости до завтрака. Тогда и увидимся.

Он повернулся и направился к двери, но Дерин снова почувствовала любопытство и окликнула его, не совсем понимая, почему это делает.

— Это важно? — спросила она. Он только повернул голову и пожал плечами:

— Это важно для меня.

Некоторое время она лихорадочно пыталась сообразить, в чем может быть дело, и сделала лишь один вывод, который показался ей неизбежным.

— Я… я предполагаю, что это имеет какое-то отношение к… Тесс, — неуверенно пробормотала она.

Тогда он медленно повернулся. Его серые глаза с любопытством прищурились.

— Тесс?

Она уже пожалела о том, что это имя сорвалось у нее с языка, и отчаянно замотала головой:

— Мне… мне очень жаль, мне не следовало этого говорить.

Он с любопытством приподнял бровь. Его взгляд был настолько пристальным, что ей захотелось, чтобы разверзся пол и она провалилась в наказание за свое безрассудство.