В кухне никого не было. На столе лежал раскрытый журнал. Камилла положила его на буфет, потом вытерла стол мокрой тряпкой и достала бумагу, которую она всегда расстилала на столе, когда делала домашние задания. Кухня была самым светлым помещением в доме, а Камилле сейчас был нужен ясный, яркий свет. Кроме того, в кухне стоял радиоприемник. Камилла хотела, чтобы играла музыка. Она расправила платье и села. Из тетради для домашних заданий по математике она аккуратно вынула, отогнув скрепки, двойной лист бумаги. Собираясь с мыслями, она на несколько секунд закрыла глаза. Только теперь, когда она сидела безупречно и красиво одетая, может быть даже хорошенькая, на что она очень надеялась, за этим чистым столом, перед нетронутым матовым листом бумаги, она отважилась начать это письмо, которое ждали и желали получить от нее.

Вверху справа — дата. Потом на расстоянии примерно в два пальца, чуть ниже слева, — обращение: «Дорогой Винцент!» Дорогой Винцент. Дорогой Винцент. Дорогой Винцент. Она несколько раз повторила это имя про себя и не знала, что писать дальше. Подкладка платья из целлюлозного полотна царапала кожу. Камилла подвигала плечами.

«Сегодня прекрасный день».

Так можно начать. То, о чем она собиралась написать, не имело никакого отношения к природе, речь шла о важности этого дня.

«От твоего отца я узнала, что ты сейчас где-то под Орлом, на Курской дуге. К сожалению, в атласе я нашла только город Орел, а о Курской дуге ничего не знаю, но мама сказала мне, что по радио часто говорят об этом. С сегодняшнего дня я буду следить за сообщениями».

Днем Камилла уже слышала, что к югу от Орла остановлено наступление превосходящих сил противника. Этой информации было действительно мало, чтобы думать, что ты разбираешься в этих вопросах. Она и раньше мало внимания обращала на сообщения о разведывательной, огневой и наступательной деятельности войск, а когда ходила в кино, без всякого интереса смотрела журнальное обозрение военных действий, с нетерпением ожидая, когда же начнется фильм. С сегодняшнего дня все будет по-другому.

«Как ты знаешь, твои родители и братья с сестрами живут хорошо. Госпожа баронесса, твоя дорогая мама, сказала мне сегодня, что ты ждешь от меня письмо».

Эту ложь она могла себе позволить. Ведь никто не узнает, что баронесса сообщила о желании своего приемного сына не самой Камилле, а ребенку. Рената не могла сказать ей неправду. Ей можно доверять. Девочка побоялась бы солгать. Сейчас к ней приехала мать, и Рената, наверное, оставит ее в покое. С завтрашнего дня она начнет обдумывать следующее письмо, но сначала дождется ответа Винцента. Это ожидание будет наполнено мыслями и желаниями, о которых никто не должен знать.

«Я тоже живу хорошо. От отца давно нет известий, но мы все равно надеемся на лучшее. Аттестаты зрелости будут выдавать во вторник, 6 июля. С учебой у меня все в порядке. За последнюю работу по математике я получила „очень хорошо“. Правда, я выписала все формулы на линейку, но этого никто не заметил. Я часто езжу в школу на велосипеде, трамваи ходят плохо из-за частого обрыва проводов. Инженер все еще ездит на собственном автомобиле».

Темно-красные вагоны трамвая неожиданно остановились, безжизненно опустив дуги проводов. Все пассажиры вышли, не зная, сколько может продлиться задержка. Многие отправились дальше пешком, а те, кто остался, в том числе и Камилла со школьными подругами, нерешительно стояли возле вагонов или присели на краешек фундамента ограды. Она узнала этот автомобиль еще издалека. Отделившись от остальных, она медленно подошла к краю тротуара и стала, якобы без всякого намерения, смотреть в ту сторону, откуда появился автомобиль. Инженер увидел ее и затормозил. «Садись, Камилла», — сказал он приветливо. Чтобы пропустить Камиллу на свободное место, его жене пришлось выйти. Короткое чувство превосходства над школьными подругами сменилось сознанием того, что ей предстоит защищаться от нападок Ирены. Так и случилось.

— Я в твоем возрасте не болталась по улицам и не ждала, когда приедет другой трамвай, — сказала Ирена, — на твоем месте я бы пошла пешком и давно была бы дома.

— Я не успела бы дойти до дома, — ответила Камилла, — потому что трамвай стоит только десять минут.

Эти слова не произвели на Ирену никакого впечатления. — Надеюсь, ты не часто прогуливаешь занятия? — спросила она, неподвижно глядя в окно.

— Я много занимаюсь, — упрямо ответила Камилла.

— Ну, это зависит от того, кем ты хочешь стать, — произнесла жена инженера, — если парикмахером или портнихой, то нет необходимости работать головой. Ты и так сможешь приносить деньги в дом.

— Почему вы думаете, что я буду парикмахером или портнихой? — спросила Камилла. Она побледнела. — Рената же не хочет ими быть.

— Не забывай, между вами все же есть небольшая разница, — холодно отозвалась мать Ренаты.

— Ирена, — укоризненно сказал инженер. Выходя из машины, он незаметно сунул Камилле одну марку. Она с удовольствием выбросила бы монету на садовую дорожку, но взяла себя в руки и, придя домой, опустила ее в копилку.

«У Пако тоже все в порядке. Сейчас, конечно, трудно прокормить собаку, особенно такую большую, как Пако, но мы достаем для него еду несмотря ни на что. В последнее время многие собаки стали пропадать. Я не знаю, что с ними происходит. В этом году много фруктов, но почти все нужно сдать на нужды фронта. Твоя мама присылает тебе какие-нибудь фрукты?»

Насколько она знала, баронесса постоянно отсылала что-то на фронт. Чтобы отослать такую посылку, нужны особые марки, которые выдавались военнослужащим в очень ограниченном количестве. Может быть, Винцент когда-нибудь пришлет ей марку и тогда она тоже сможет собрать ему посылку. Но этот вопрос она оставила до следующего письма, а пока решила собрать для посылки что-нибудь необычное.

«Недавно в школе собирали книги для солдат. Свои я туда не понесла, а купила, как советовала одна газета, книгу „Шутки из сундучка Шайбля“. Это карманное красочно иллюстрированное издание с подборкой самых лучших шуток. Книжка стоит довольно дешево, всего 50 пфеннигов. Если ты вдруг получишь ее в подарок, то знай, что это наверняка моя книга. В это лето мы с мамой опять остаемся в городе. Но я не расстраиваюсь, потому что по железной дороге от города можно уезжать только на сто шестьдесят километров. Кафе-мороженое наверху, у церкви, пока работает. Мороженое делают из обезжиренного молока, но зато его можно купить без карточек».