Таким образом они одолели приличный кусок туннеля, и внезапно Грейвс исчез в каком-то изломе, угол которого казался еще на расстоянии двадцати пяти, а то и тридцати шагов. Могенс с опаской последовал за ним, и штольня неожиданно расширилась до размеров большой, тоже неправильных очертаний пещеры, в которой сразу же потерялся свет ламп, хотя никакой видимой преграды ему не было.

— И куда теперь? — спросил Грейвс.

Вопрос адресовался мисс Пройслер, которая вслед за Могенсом вышла из штольни и тихонько вздохнула. Тем не менее она смогла ответить на его вопрос только недоуменным пожатием плеч и потерянным, испуганным взглядом огляделась.

— Я не уверена, — сказала она наконец, — но мне не кажется, что меня несли здесь. По крайней мере, я не помню этих мест.

Грейвс казался взбешенным, но постарался не вылить свой гнев. Он поднял фонарь и осторожно протянул другую руку к сталагмитам, поднимавшимся шагах в десяти на высоту человеческого роста. Его пальцы ухватили пустоту. Он удовлетворенно кивнул, тем же крайне осмотрительным образом прошел в ту сторону эти десять шагов и коснулся торчавших пальцев из черного камня. Когда он возвращался обратно, Могенс заметил, как шевелятся его губы. Наверное, он считал шаги.

— Думаю, искажение пространства осталось позади, — сказал Грейвс. — Здесь все снова вроде бы нормально. И все-таки будем осторожны.

— Это не та дорога, — вдруг промолвила мисс Пройслер.

— Но вы только что сказали, что не помните, — раздраженно возразил Грейвс.

— Я определенно… — начала мисс Пройслер, но Грейвс не дал ей договорить.

— Мисс Пройслер, умоляю вас! Помните, вы говорили, что несколько раз теряли сознание и, с вашего разрешения, были несколько взволнованы.

— Почему бы не сказать, в истерике, если вы это имеете в виду? — саркастически спросила мисс Пройслер.

— Потому что я не имел это в виду, — Грейвс вздохнул. — Мисс Пройслер, я давно отказался от попыток притворяться перед вами. Вы пошли сюда против моей воли, и я предупреждал, что нам будет не до того, чтобы возиться с вами… как, впрочем, и с остальными из нас. Так что давайте остановимся на том, что я просто принял во внимание ваше возражение. Возможно, это та дорога, возможно, нет. Вниз может вести не один путь.

И по этому пункту Могенс признал правоту Грейвса, но и в этом пункте правота Грейвса только подогрела его страхи. Интересно, что Грейвс понимал под «низом»?

Словно прочитав его мысли, мисс Пройслер ответила:

— Вы даже не подозреваете, доктор Грейвс, что ждет нас внизу!

— Не знаю, — спокойно подтвердил Грейвс. — Но боюсь, мы этого так и не узнаем, если будем торчать здесь. — Он резко мотнул головой, в зародыше задавив возражения мисс Пройслер. — Возвращаться поздно! — рявкнул он и, словно желая придать дополнительный вес своим словам, резко развернулся на каблуках и помчался вперед, прежде чем возобладал разум и он сбавил темп, так что остальные смогли присоединиться к нему.

Позже Могенс не мог сказать, как долго они шли в почти полной темноте, на границе которой всплывали смутные тени. То обоюдоострый кинжал из вулканической лавы или обсидиана, который свисал над их головами с невидимого свода. То согнувшийся каменный гном, следящий за тем, чтобы они не сбились с пути. Один раз мелькнуло даже что-то вроде филигранной паутины, которая напоминала скорее кораллы на подводных скалах. Но, возможно, путь был и не так уж долог. Это место с его непроглядной тьмой, причудливыми каменными стражами и нескончаемым многократно искаженным эхом, возвращаемым им мраком, могло нагнать страху даже на храбреца. Могенс же, напротив, испытал чуть ли не облегчение. Здесь, внизу, было жутко — Могенс не мог отделаться от мысли, что в темноте их поджидают неизведанные настоящие опасности, в лапы которых они, сами того не подозревая, браво маршируют — и все-таки, несмотря ни на что, это был привычный мир с его привычным страхом, а не жуткое, сводящее с ума царство искаженных теней, которое они оставили позади. Могенс отчаянно пытался найти хоть какое-то логическое объяснение этому эффекту и наконец нашел: возможно, та шахта с лестницей заполнена газом без цвета и запаха, который искажает восприятие, возможно, там присутствует аномалия в гравитации или в каком-либо другом законе природы, которым подвластен человеческий разум, хотя человек, по большому счету, и не чувствует этого. И в то же время он чувствовал, что ни один из них и близко не подступает к истинному положению вещей.

Наконец, дрожащий луч перед ними перестал теряться в темноте, а наткнулся на какое-то препятствие. Еще дюжина шагов, и они стояли перед отвесной скалой, на которой не было ни трещины, не говоря уж о проходе.

— А теперь, дорогая мисс Пройслер? — спросил Грейвс.

— Сказала же, что…

— Укажите только направление, — перебил ее Грейвс.

— Ладно. Направо.

— Хорошо. — Грейвс повернул налево. — Чувствуете струю воздуха, моя дорогая? — спросил он на ходу, нимало не заботясь, следуют ли они за ним. — Это легкое соленое дуновение? Я предлагаю идти в том направлении, вместо того чтобы удаляться от него.

Могенс бросил мисс Пройслер умоляющий взгляд, чтобы она не вступала в споры, и, к его облегчению, она и впрямь проглотила все, что вертелось у нее на языке. Выходка Грейвса привела Могенса в замешательство, но, может быть, это для него явилось способом справиться с нервозностью.

Но если не обращать на это внимания, Грейвс был прав. Постепенно соленый запах крепчал. Они проделали еще две дюжины шагов, когда Грейвс вдруг замедлил движение и наконец остановился.

— Свет, — сказал он. — Потушите лампы.