Могенс про себя удивился, что она имела в виду, потому что кроме следов, оставшихся после приготовления обеда, все вокруг было настолько чисто, что можно было в буквальном смысле есть с пола, однако благоразумно удержался от того, чтобы задать вопрос вслух. Результатом стало бы замечание типа «понятия мужчина и порядок — вещи несовместимые» или долгая лекция на тему чистоты. А может быть, и то и другое. Он только кивнул Тому, чтобы тот шел за ним, и покинул обиталище мисс Пройслер.

На выходе Том было направился в сторону своего дома, однако Могенс остановил его:

— Минутку, Том!

Том безропотно остановился, хоть и против воли, и с таким упреком посмотрел на руку, удерживающую его, что Могенс поспешно ее отдернул.

— Да?

— Я не это имел в виду, Том, не обижайся, — сказал Могенс. — Но я буду спокоен только тогда, когда мисс Пройслер уедет. А пока что, поверь мне, не стоит ей противоречить.

Том кивнул. Но промолчал. В первое мгновение его детское упрямство показалось Могенсу ребячеством, а потом он напомнил себе, что перед ним действительно еще ребенок. И вместо того чтобы дальше развивать эту тему, он сказал:

— Надо как можно быстрее увезти ее отсюда. Хорошо бы еще сегодня.

— Не получится, — ответил Том. — Шериф Уилсон запретил всем покидать лагерь, пока дело не будет раскрыто.

— Но оно уже раскрыто, — возразил Могенс с наигранным удивлением. — Или нет?

Том закусил губу и ничего не ответил. Смотрел он мимо Могенса.

— Мне кажется, для шерифа дело решенное: Мерсер был пьян и не справился с управлением. Всем известно, что он постоянно пил. К тому же еще плохая погода. В такую грозу и опытному водителю было бы трудно удержать машину на дороге. Так что ничего удивительного.

— Да, наверное, так и было, — ответил Том, все еще избегая его взгляда.

— По крайней мере, для Уилсона.

Том испуганно поднял взгляд и тут же опустил его снова. По всему было видно, ему хотелось уйти.

— Только Мерсер не был пьян, — невозмутимо продолжал Могенс, — во всяком случае, не больше, чем всегда. А выехали они за час до грозы. До того места, где они съехали с дороги, всего минут пять езды.

Говоря все это, Могенс не отрывал взгляда от Тома, но юноша упорно смотрел в никуда.

— Грейвс мне все рассказал, — сказал Могенс.

Том вздрогнул, и Могенс поспешно добавил:

— Я не сержусь на тебя, Том. Знаю, ты не по своей воле соврал мне.

— Доктор Грейвс велел, — тихо сказал Том, по-прежнему избегая взгляда Могенса, только теперь по другой причине.

— Знаю. Это он мне тоже сказал. — Могенс улыбнулся, чтобы разрядить напряжение. — И должен тебе сказать, ты был так убедителен, что я и вправду поверил.

— Это была не моя идея, — продолжал оправдываться Том.

— Грейвса?

Том кивнул, и Могенса охватила внезапная ярость. Придумай нелепое объяснение Том, он бы просто удивился, но то, что оно исходило от Грейвса, выводило его из себя.

— Ты ничего плохого не сделал, — чуть помолчав, не слишком веско сказал Могенс. — И я уже говорил, что не сержусь на тебя. Я знаю доктора Грейвса подольше, чем ты. И знаю, как он может… убеждать, если хочет. — Он мотнул головой в сторону другого конца лагеря. — Пойдем, Том, пройдемся.

— Доктор Грейвс… — нерешительно начал Том.

— Все в порядке, — перебил его Могенс. — Я просто хочу, чтобы ты мне немножко рассказал о себе.

— Обо мне? — теперь Том был по-настоящему напуган.

Могенс кивнул и вместе с тем двинулся неспешным шагом, так что Тому пришлось последовать за ним.

— Доктор Грейвс рассказал мне, как вы познакомились.

На этот раз Том не только вздрогнул, но и в его глазах заметался панический страх:

— Он?..

— Эти… твари убили твоих родителей, так ведь? — быстро добавил Могенс. — То есть я имею в виду, приемных родителей.

— Они были родителями, — ответил Том. Он казался таким растерянным, словно ожидал чего-то другого. — По крайней мере, для меня.

— Если не хочешь, можешь об этом не говорить. Могу себе представить, как тебе тяжело.

Они прошли не меньше четырех или пяти шагов, прежде чем Том ответил, а когда он заговорил, голос его странным образом изменился. Он переводил взгляд с Могенса на барьер почти непроходимых зарослей, к которому они медленно приближались, но, похоже, видел перед собой нечто совершенно иное.