Для Путина важно, чтобы «его» партия была опорной для всех ветвей власти, сориентирована на образ авторитетного, а значит, сильного государства, которое способно восстановить порядок в стране и обеспечить повседневную безопасность граждан. Государства, которое способно дать бой криминальному миру и выиграть его.

Это должна быть партия людей, нацеленных в делах на позитивный результат. Эта партия должна быть способна перетянуть под свои знамена умеренных левых и умеренных правых, для которых главное в реформах — стабильность в государстве и обществе.

Не знаю, находит ли Путин в Питере свой дом. Там, как в белорусском селе, забор не поставишь, что пришлось пережить Лукашенко. Значит, находит. Но то, что он поначалу принимает, как должное, поведение ближайшего окружения и особо не ропщет — факт, как говорится, очевидный. Таковы были условия игры.

В программе «Постскриптум» на канале ТВЦ Алексей Пушков рассуждал на тему «Кто правит страной?». И обронил точную фразу, сравнив положение Путина с положением функционера пришедшего из «органов» в ЦК ВКП (б) Д. И. Поликарпова, которому Сталин поручил навести порядок в Союзе писателей СССР. Пушков был неточен. Восстанавливаю ситуацию по воспоминаниям Александра Поскребышева, секретаря тогдашнего генсека ЦК ВКП (б). Верный служака Поликарпов, познакомившись с агентурными донесениями и побывав на заседаниях секретариата Союза писателей, приехал в Кремль и пожаловался Сталину: «Иосиф Виссарионович! У них — полный разврат. Один — двоеженец. Другой — педераст. Третий — запойный алкоголик. Четвертый — гашиш на даче выращивает, вместо огурцов и лука. Пятый в одной приличной квартире партбилет на член привязал и ходил перед девицами голый «гоголем». И с таким моральным обликом они славят нашу великую державу и Вас, Иосиф Виссарионович. Считаю, им не место в рядах нашей советской социалистической интеллигенции». Сталин выслушал Поликарпова и не без авторитарного сарказма завершил разговор: «Других писателей у меня для товарища Поликарпова нет. А вот другого Поликарпова мы писателям найдем». На следующий день Д. Поликарпов стал проректором Московского пединститута по хозяйственной части.

Нечто похожее сложилось у Путина с коллегами по работе в мэрии Санкт-Петербурга, которые раньше него «освоили» Кремль и стали «рулить» и реформами, и властью в стране.

Кто-то однажды, году в 1993-м, пошутил в кулуарах: реформаторов сгубило знание английского и незнание русского языка. Увы, это было именно так! Все они без исключения в наших научных кругах считались специалистами по западной экономике. Отечественной пренебрегли. Социалистическую экономику они таковой не считали. Экономика не приемлет ни политической, ни национальной окраски. Экономика либо она есть, либо ее нет. И в том и в другом случае она требует развития. Но без придыханий о том, что в России — одна модель, в Европе — другая, в Африке — третья. Отсутствие экономики — голод или полуголодное существование населения, дефицит самых необходимых товаров и разгул криминала. Все остальное — наличие экономики, слабой, развивающейся, сильной, доминирующей в мире. В 1999 году идею назначить на пост премьера Сергея Степашина подсказал Ельцину Борис Березовский. В то время Степашин возглавлял МВД и был первым заместителем председателя Совета Министров РФ. У него была репутация честного и преданного президенту Ельцину человека. Более того, о Степашине даже в кремлевских коридорах не без злобного раздражения говорили: «Человек чести, человек чести! Да кому это нужно?» Послужной список Степашина в высшей власти: первый заместитель министра безопасности, директор Федеральной службы контрразведки, в последствие — ФСБ, министр юстиции, глава МВД. Степашин уникален еще и в том, что он — единственный чиновник из высшего эшелона власти, кто сам добровольно ушел в отставку с поста министров после событий в Буденовске, когда 14 июня 1995 года в него вошел отряд боевиков и захватил 1500 заложников. Степашин посчитал свою вину за случившееся весомой, и, следуя чести офицера и руководителя, с должности ушел. Предложение сменить Евгения Примакова на посту премьера явилось для Сергея Степашина, сколь я знаю из общения с ним, полной неожиданностью и показалось ему нелепым и поспешным. Ельцин пригласил Степашина на беседу впритык к своей встрече с Евгением Примаковым. Когда Сергей Вадимович оказался на пороге президентского кабинета, из него выходил Евгений Максимович. О сути разговора Степашина предупредил Александр Волошин, в ту пору глава президентской администрации. И все недоумение по поводу того невероятного предло-жения Степашин высказал именно ему. Тот, как показалось Степашину, понял и резюмировал разговор одной фразой: «Вот, поезжай и объясни это Борису Николаевичу сам».

Примаков на молчаливый вопрос Степашина «что случилось», лишь махнул рукой: «Все! Кончено!» При этом лицо Евгения Максимовича, как рассказывал Степашин, не выдавало какого-либо волнения. Он не выглядел подавленным: «Вот, что значит — школа», — заметил потом Степашин в одной из наших бесед.

Лицо Ельцина, напротив, не могло скрыть пережитого волнения. Чувствовалось, что разговор с Евгением Примаковым дался ему непросто.

Уже первыми фразами президент как бы исключил возможность отказа со стороны Степашина: «Мы с вами давно работаем вместе. Я знаю вас как человека ответственного. Положение очень непростое. Но сейчас не то время, чтобы отказываться. Я понимаю, что после Примакова исполнять обязанности премьера будет очень непросто. Но я уверен, что у вас получится».

Степашин потом сказал: «Если бы у меня было хотя бы два дня на раздумье, я бы отказался».

Кстати, Ельцин спросил Примакова, кого он видит в качестве возможного премьера. Ельцин имел слабую надежду, что Евгений Максимович назовет Николая Аксененко, тоже первого заместителя председателя Совмина и министра путей сообщения, фигуру, которую активно лоббировали дочь Ельцина Татьяна Дьяченко и вся «братия», что крутилась подле нее и творителя всех интриг Б. А. Березовского. Но Примаков назвал не Аксененко, а Степашина. Бывший глава СВР Евгений Примаков уже имел подробную информацию о связях Аксененко с международным криминальным бизнесом.

По признанию самого Степашина, давая свое согласие на премьерство, он принял для себя решение — продержаться до конца года, а там посмотрим.

Уже тот факт, что ему мешали создать свою команду, без чего нет весомого премьерства, говорит об очень многом. Именно в этот момент Степашин стал осознавать свою временность. Степашин предложил, дабы восстановить равновесие в раскладе сил на Олимпе, депутата Госдумы Александра Жукова на пост своего заместителя. Ельцин сначала дал согласие, но затем передумал и от своего согласия отказался.

«Он же наш враг, — сказал Ельцин. — Вы что, не знаете, как он голосует?» Второе фиаско Степашин терпит с Михаилом Задорновым, которого предложил на пост министра финансов. Семья, не советуясь с премьер-министром, приняла решение: министром финансов будет Михаил Касьянов. Остальной состав кабинета не претерпел кардинальных изменений, кто-то вынужден был уйти вместе с Примаковым, пришедшие погоды не делали. Странно, получив от президента категорический отказ на назначение двух ключевых фигур, Степашин не отказался от нового поста назначения, хотя имел полное право: основном условием при таких назначения всегда является «карт-бланш» президента премьеру на формирование состава кабинета министров.

Сделать точный анализ интриги Сергею Степашину, далекому от «подковерной возни», мешала порядочность, редкая для политики вообще, а для российской политики, в особенности. Рассматривал ли Ельцин Степашина, как своего преемника? Вспоминаю известный телевизионный сюжет «Не так сели», когда похмельный и от того суровый Ельцин, заставил на одном из кремлевских совещаний только что назначенного на пост первого вице-премьера Сергея Степашина пересесть на одно из мест рядом с ним и Евгением Примаковым. Более того, еще и аттестовал Степашина, обращаясь ко всем участникам совещания: «Прошу запомнить, это — первый заместителя председателя правительства — Сергей Вадимович Степашин». Такой президентский пассаж был и внезапен, и многозначителен. Но уже тогда все поняли это, как намек, кто будет следующим. Думаю, что точно так же это понял и сам Степашин и не посчитал этот мини-спектакль чудачеством Ельцина. Где-то внутри Ельцин, возможно, и думал так. Он действительно в тот момент искал преемника. Степашин устраивал младореформаторов, он был дружен с Анатолием Чубайсом, и Чубайс всячески агитировал Ельцина за Степашина. Но в своих решениях Ельцин был уже не самостоятелен. Он готов был сделать премьером Николая Аксененко, но возражение Примакова его удержало от этого шага.