– Ну, Антошка, поздравляю с выходом на волю! – улыбаясь, проговорила Арина. – Только сразу предупреждаю – наши в классе даже не подозревают о твоем похищении. Всем говори – ты болел. Ничего мы им про тебя не сказали, так как не хотели, чтобы все узнали, что у нашей мафии брата, то есть тебя, украли. Понял, Антоша?

– Понял, понял, конечно! Тайна – это правильно!

Антоша вскочил, стукнулся головой о потолок, вернее, о ступеньки лестницы, и забормотал слова благодарности. Среди которых чаще всего звучало «мафия» и «Белая Рука».

– А ты думал? – довольным голосом произнесла Арина. – Мы без Белой Руки никуда.

– Мы же все вместе, мы – мафия… – пискнула Зоя Редькина, тоже выбираясь из-под лестницы.

– Да, Зоя, – согласилась Арина. – А теперь нам надо с этой нашей опереттой разобраться. Нас наши в спортзале уже ждут не дождутся.

– Репетируют, – добавила Редькина.

– Рындина с Шибаем ждать не будем. Пойдемте в спортзал. И очень быстро! – проговорила Арина, выглядывая в коридор и внимательно осматриваясь. – Погнали, вроде, все спокойно!

Девочки схватили Антошу за руки и побежали к спортзалу. Идти предстояло далеко – через всю школу.

– Что наши репетируют? – переспросил Антоша.

– Оперетту, что, – не сбавляя быстрого шага, ответила Арина. – Сами сочинили. В основном Зоя постаралась.

И Арина кивнула в сторону Зои Редькиной.

Антоша выпучил глаза:

– Правда?

– Да, – ответила Арина. – Не один ты такой поэтический! Вот, сейчас начнем генеральную репетицию – и ты увидишь творчество юных.

Антоша вздохнул и тут же споткнулся. Зоя оглянулась на Антона Мыльченко и виновато опустила плечи. Арина бросила на нее свой пронзительный взгляд. Словно суровый индейский вождь посмотрел на своего воина, спрашивая: «Ты что это, не уверен в своих силах? И как раз на самом трудном участке тропы войны? Это твой подвиг, и им нужно гордиться, а не стесняться».

И Зоя Редькина все поняла. Она улыбнулась Арине. Та весело подмигнула ей в ответ.

– Держись, Антон. Ты же с нами, – тут же проговорила Арина, обращаясь к поэту, у которого появилась конкурирующая фирма. – Мафия для тебя тоже трудное дело припасла. Ответственное. Будешь у нас в оперетте в главной роли?

Антоша даже остановился, но девочки, не давая ему расслабиться и броситься в раздумья, поволокли его вперед.

– Ой, такая честь… – пробормотал Антоша, сразу же представляя, как он выходит на сцену в роли главного героя, а весь зрительный зал рукоплещет, рукоплещет…

– Ну, будешь? – еще раз спросила Арина.

Они спускались по ступенькам к столовой. А как раз напротив столовой и располагался спортивный зал.

– Антоша, видишь, как тебе повезло… – подхватила Зоя.

А Арина тут же добавила:

– Да, честь, конечно! Потому что весь наш класс тебя непререкаемо уважает. Вот специально главную мужскую роль в нашей оперетте для тебя держали, никому не давали. Так что на тебе еще и честь нашего класса лежит.

И Антон окончательно растаял. До чего приятно, что Фортуна повернулась, наконец, к нему лицом! И из плена его спасли, и ждали его, чтобы отдать ему главную роль! Чудо, чудо! Счастье, счастье!

Антоша чуть ли не запел и не пустился в пляс. Но посмотрел на обычно суровую Арину, которая сейчас радостно ему улыбалась. И в восхищении залепетал:

– Ах, я готов на все! Спасибо за доверие! Да, я согласен играть, что угодно! Спасибо, спасибо! А оперетта тоже в стихах? А нам ведь завтра уже выступать? Так я стихи выучу, я их быстро учу, не беспокойтесь, девчонки!

И тут у самой двери в спортзал он остановился. И замолчал.

– Эй, брат Антонио, ты чего? – удивилась Арина.

– Да я… – замялся Антон.

– Что – ты?

– Да вещи я все свои в плену оставил, – пробормотал он.

Арина махнула рукой:

– Заставим вернуть, не переживай! Ну, пойдем…

Но Антоша уперся руками в дверь. И Арина пристально заглянула в его грязное, в разводах, лицо.

– Что еще, Антоша?

– Эх! Я же почти предатель! – воскликнул бедный сочинитель. – Ведь я стихи-то писал в плену! Очень мне захотелось их написать, и я ничего поделать не мог…

– Не переживай, Антоша. – Арина положила руку ему на плечо. Говорила она совершенно серьезно. – Ты же любишь стихи сочинять. Тут уж ничего не поделаешь. Где застало тебя поэтическое вдохновение, там и застало.