Стелла засмеялась:

— Оболтус из высшего общества Челси. Я знаю, что ты мечтаешь сбыть меня с рук, дорогая, но не хочешь же ты принести меня в жертву?

Миссис Перси вздохнула:

— Если бы у Чарльза Эйворда было лучшее положение… Не могу его понять. Большинство законников уже могут жениться, когда имеют практику.

— О-о, у него самые высокие требования, — вставила Стелла, — да еще у него имеется мать-инвалид, очень требовательная дама.

— Значит, его дядя помог бы ему. Если бы он и его прекрасный сын не сходили с ума по парусному спорту, у них было бы время подумать и о Чарльзе. Не говоря уж о том, что сын Анны — второй в роду.

— Он об этом не думает, — улыбнулась Стелла, — его дядя и кузен, может быть, переживут его. Во всяком случае, Анна говорит, что хотела бы иметь дюжину ребятишек!

Миссис Перси выглядела несчастной:

— Это не шуточное дело. Вы с Чарльзом меня беспокоите. Вы знаете друг друга уже много лет, и ни один из вас не молодеет.

— Ему всего тридцать. Это еще не старость.

— Для мужчины — может быть. А как насчет тебя? Тебе двадцать пять, Стелла, и пора бы выйти замуж.

— Если бы имело какой-нибудь смысл изучить стенографию да научиться печатать на машинке. — Стелла раздраженно провела рукой по своим прекрасным, откинутым на спину, светлым волосам. — Это и сейчас еще не поздно.

— Ты ненавидишь работу в офисе.

— Я ненавижу сидеть без дела!

— Ты занимаешься квартирой, — возразила мать, 3 ты занимаешься всем, что касается приготовления пищи и закупок. Хозяйка дома большего не делает.

— Не делает, пока у нее нет детей, — сухо заметила Стелла и вдруг широко развела руками. — Мне надоело, мамочка. Смертельно скучно.

— Скука — это состояние души. — Миссис Перси подошла к зеркалу и подправила каштановый завиток. — В конце концов, у тебя — моя фигура. Тебе никогда не придется волноваться о том, как бы не пополнеть. — Она направилась к дверям. — Кстати, меня до обеда не будет, я играю в бридж у Бетти Сендс. А ты что собираешься делать?

— Пообедать с Чарльзом.

— Передай ему, что я его люблю. Это все, что я могу.

Дверь за ней закрылась. Стелла тоже подошла к зеркалу. Хотя мать и не имела этого в виду, но упоминание о возрасте задело ее. Еще несколько лет, и Чарльз уже может посчитать ее не самой привлекательной. Но что самое смешное, Чарльз любит ее, и если бы у него было достаточно денег, то завтра же он женился бы на ней. Стелла вздохнула и подумала, вполне равнодушно, о Мэтью Армстронге. Насколько разными были эти двое мужчин: один — совершенно искренен, второй — тончайший дипломат; где Армстронг — решителен и прозаичен, там Чарльз — нерешителен и щепетилен до мелочей. Оба сполна проявляли себя в разговоре и манерах: речь Чарльза — правильная, богатая модуляциями, а речь Армстронга — резкая и несдержанная. Как жаль, что у Чарльза нет денег Армстронга, а у Мэтью не так хорошо подвешен язык, как у Чарльза.

Ровно в семь часов явился Чарльз, и Стелле показалось, что эта сцена разыгрывается уже в тысячный раз.

— Хэлло, Стелла, дорогая. Как дела?

— Как всегда. А у тебя?

— Не так уж и плохо.

— В баре есть немного хереса, — предложила она, — налей себе сам. И мне заодно.

С присущей ему педантичностью он положил на сервант серебряный поднос, поставил на него два бокала, разлил херес и подал один ей:

— За твое здоровье.

Она едва коснулась губами стекла, как раздался звонок в дверь.

— Кто бы это мог быть? У мамы свои ключи.

— Я открою. — Чарльз поставил бокал и вышел.

Через мгновение он вернулся с Мэтью Армстронгом, следовавшим за ним по пятам с огромным букетом цветов. Стелла в жизни не видела такого роскошного букета.

— Я гость незваный, но, надеюсь, не нежеланный. — Он протянул ей цветы. — Вот. Вам лучше их взять, а то с ними я глупо себя чувствую.

— Они прекрасны, — пробормотала Стелла, избегая взгляда Чарльза.

Мэтью перевел глаза с нее на Чарльза:

— Надеюсь, я не помешаю?

— Нисколько, — вежливо ответила она и представила их друг другу.

Мэтью дружески пожал руку Чарльзу:

— Все друзья Стеллы — мои друзья! — и повернулся к ней: — Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы я называл вас Стеллой? Не думаю, чтобы у нас в Лидсе вас называли иначе.

— Я не возражаю, мистер Армстронг, — с трудом произнесла она.

Возникла неловкая пауза, потом Чарльз подошел к серванту:

— Выпьете?

— Виски, пожалуйста.

— Боюсь, здесь только херес.

— Великолепно.

Мэтью принял бокал и задумчиво оглядел Эйворда. Молодой человек явно играл здесь роль хозяина. Высокий и худощавый, со смугловатым цветом лица и темными прямыми волосами, он был как раз таким человеком, какого и следовало ожидать в кругу друзей Стеллы: его внешний вид был так же безукоризнен, как и манеры, а чопорность не уступала ее чопорности.

— Вы надолго в Лондон? — поинтересовался Чарльз.