— Думаю, вы не совсем понимаете, о чем идет речь. Я звоню вовсе не в связи с какими-то выплатами. Дело касается наследства мистера Рота. Он хотел, чтобы вы получили некий предмет.

Верное дело, не так ли я называл это пару лет назад?

Нет, тут речь о кое-чем побольше. Как сказал бы Джефф, примерно то же самое, что снять джекпот в лотерею. Как последний, решающий удар в матче на Суперкубок. Ты бьешь, мяч летит в ворота, и время уже истекло.

Что бы вы сделали, если бы на вас свалился с неба самый ценный предмет искусства?

Сначала вы просто смотрите на него. Может быть, миллион раз. Смотрите и видите мужчину в белой шапочке, с меланхоличным видом сидящего за столом.

Вы смотрите и смотрите, пока не запоминаете каждый мазок, каждый переход света, каждую черточку усталого лица. Смотрите, пытаясь понять, как нечто столь простое и безыскусное может быть столь магическим. В чем секрет волшебства? И почему это чудо попало к вам?

Вы думаете, действительно ли хотите получить столько денег.

До ста миллионов долларов, как сказал адвокат.

Потом вы рассказываете жене. Рассказываете все. Все, о чем поклялись никому не рассказывать. В любом случае тайна Солли так и осталась тайной.

Сначала она кричит и ругается, потом пытается вас ударить, а потом вы берете ее с собой, везете и показываете. И пока она смотрит, на лице ее, за изумлением и восторгом, проступает нечто прекрасное.

— Боже мой, Недди… — Нечто подобное происходит, когда у вас на глазах прозревает слепец. Магическая ласка взгляда. Нежность. Благоговение. И у вас тоже захватывает дух.

Вы приносите своего сынишку, держите его перед картиной и говорите:

— Когда-нибудь, Дейви, ты расскажешь своим детишкам чертовски занимательную историю.

Только вот ста миллионов долларов у тебя не будет.

Итак, в конце концов все сходится к этому вопросу. Что с ней делать? Как ни крути, она ведь краденая, верно?

Закатить гулянку на весь Палм-Бич. Увидеть свою физиономию в «Шайни шит». Или в «Тудэй-шоу». Попасть в «Арт-ньюс», в Зал Славы.

Вы смотрите в глаза доктору Гаше. И видите ответ. В наклоне головы. В мудрых, печальных глазах. Не в глазах сидящего под жарким июньским солнцем доктора — в глазах того, кто его написал.

И вы спрашиваете себя: что такое он знал? кому это на самом деле принадлежит?

Стрэттону? Солли? Лиз?

Определенно не мне.

Нет, не мне.

Ведь я всего лишь спасатель, верно?

Годом позже…

— Готов? — Мы с Элли взяли Дейва за руки и повели к морю.

На берегу в тот день было на редкость тихо и пустынно. Океан поглаживал песок мягкой волной. Неподалеку прогуливалась парочка отдыхающих. Какая-то старушка во всем белом и широкополой соломенной шляпе искала раковины.

— Готов, — решительно ответил наш сын. Его светлые волнистые волосы казались под солнцем золотыми.

— Отлично. А теперь смотри, как это делается. — Я скатал в трубочку листок бумаги и просунул его в горлышко бутылки из-под «курс лайт», любимого пива моего младшего брата. Завинтил потуже пробку. Для надежности прибил ладонью. И улыбнулся Элли: — Должно выдержать.

— Я ни разу его даже не видела, но думаю, Дейву бы это понравилось. — Она одобрительно кивнула.

— Держи. — Я подмигнул жене и передал бутылку сынишке. Мы спустились с дюны к самой воде. — Дождись течения, чтобы ее унесло в море. — Я указал на пенистую быстрину: — Видишь, вон там?

Дейви кивнул.

— Тогда вперед! — Я подтолкнул его к воде. — Бросай!

Мой двадцатимесячный карапуз рванул навстречу прибою и изо всех сил швырнул бутылку в океан. Улетела она недалеко, всего-то фута на три, но упала на уходящую волну и, подхваченная отливом, устремилась прочь от берега.

Набежавшая новая волна подбросила бутылку вверх, но она, словно сознавая свою цель, продолжила движение и перевалила через гребень. Мы все провожали ее радостными криками. Еще немного, несколько секунд, и бутылка, словно ощутившее уверенность суденышко, выправилась и смело запрыгала по волнам.

— А куда она поплывет, папочка? — поинтересовался маленький Дейви, закрываясь ладошкой от яркого солнца и скачущих по воде бликов.

— Может быть, в рай, — сказала, вглядываясь вдаль, Элли.

— А что там внутри?

Я попытался было ответить, но горло перехватило, а к глазам подступили слезы.

— Подарок, — ответила Элли и сжала мою руку. — Твоему дяде Дейву.

Вообще-то в бутылку я засунул газетную вырезку. Статья появилась сначала в «Нью-Йорк таймс», а в следующие несколько дней была перепечатана большинством крупнейших газет всего мира.