В итоге выяснилось следующее. Отделить тех, кто впал в безумие, вероятно, получится - но вылечить их уже нельзя. Это повреждение самой керы, более глубокое, чем, скажем, обычная шизофрения.

А вот что делать с оставшейся частью, с Монстром - личностью Супермозга?

Группа с Виэрела предложила следующие варианты:

– Отделить все керы, которые способны отделиться, и уничтожить оставшееся.

– Дать Монстру новую оболочку, создать отдельное тело - и пытаться социализировать и воспитывать получившееся псевдоразумное существо. Оно не будет обладать человеческим интеллектом, но сможет как-то жить - на уровне неизлечимого психиатрического больного.

– Сделать попытку разделить Монстра на личности. Это технически возможно; есть даже вероятность, что несколько личностей удастся спасти, однако остальные будут необратимо повреждены.

Тайри не чувствовали себя в силах принять решение - слишком тяжелое, потому что оно было связано с неизбежным уничтожением части неизлечимо больных личностей, отказом от их восстановления... В любом случае.

Глобальная сеть снова зашумела. Тайри высказывались. Линна жадно ловила их мнения - сама она колебалась между вторым и третьим вариантом.

Уничтожение Монстра было сразу отметено как невозможное. Даже одри уничтожались сознательно лишь потому, что иначе вред, наносимый другим живым существам, был вообще неисчислим. Монстр - всего лишь больное, замученное создание; уничтожить его - бессмысленная жестокость.

Нашлось много сторонников и у создания отдельного существа. Как знать - может быть, оно даже будет обладать своеобразным разумом.

"Но на что вы обрекаете - неизбежно - те личности, которые входили в состав Монстра?" - возражали другие тайри.

"Они потеряли индивидуальность, их уже нет".

"Как знать, может быть, их индивидуальность можно восстановить!"

"Она в любом случае будет лишена разума".

Линна молчала. Ее все еще удивляло то, что тайри казалось бесспорным: они рассматривали личность умственно неполноценного, психического больного действительно наравне с обычной человеческой личностью.

Линна вспоминала объяснения Кьены - по поводу животных. "Мы не делаем такой уж разницы меж людьми и животными - так ли она велика? Мы знаем большое количество форм разума, совершенно нам непонятных, далеких, которых никто из земных людей не счел бы вообще разумными. На этом фоне - почему надо считать животных чем-то принципиально иным, чем люди? А людей - чем-то иным, чем тайри".

Тайри ко всему живому - и к людям, и к животным, и даже просто к миру, к каждому камешку - испытывает кельтар, чувство нежной материнской или отцовской любви.

Союз высказался за искусственное разделение личностей Супермозга и попытку полного восстановления каждой из них. Даже если очевидно, что восстановить удастся лишь ходячие оболочки.

Глобальная сеть еще некоторое время сияла, мерцала, посылала друг другу эмоции любви, счастья, сочувствия - но потом стала гаснуть, меркнуть, и Линна вновь вернулась к привычной жизни, на Виэрел. Ощущение Союза осталось, как и раньше, смутным - лишь в одном потоке сознания вспыхивали особенно яркие искры чьих-то далеких эмоций, переживаний событий. Линна увидела Кьену, которая нежно обняла ее. И вспомнила об Алейн.

"Когда ей предложили любую помощь, выполнить любую ее просьбу, она единственное что сделала - захотела позаботиться обо мне".

"Это так, - ответила Кьена, - но ведь это так нормально, так естественно для тайри. Разве у тебя было бы не так?"

"Пожалуй, так", - согласилась Линна.

Они сидели за столиком открытого кафе, за спиной Линны взлетал к небу нереально красивый старый город, Каттолика, и древняя крепость на холме. Но Линна села так, чтобы видеть море.

Ей казалось, что такой синевы на Земле не бывает. Но много ли она знала о Земле? Адриатика плескалась будто у самых ног, васильковой равниной стелилась до горизонта и там, в лиловом мареве, переходила в ослепительную голубизну неба. Белая бухта слева, и белые камни под ногами. Черный кэриен, задумчиво лежащий у ног Алейн.

– Мне кажется, нигде нет такой синевы как здесь, на Адриатике, - вслух произнесла тайри.

Линна потянула коктейль через соломинку. Обернувшись, взглянула на крепость Градару, только что они с Алейн облазили ее, обошли весь старый средневековый город.

"Я столько лет жила на Земле, и действительно - как мало видела! Мне кажется, мне уже не надо и Космоса, и других планет".

"На других планетах все иначе. Тоже чудесно, но иначе. Творец нигде не повторяется, да и люди тоже. А это наша Земля, наша с тобой земля, я хочу, чтобы ты не забыла ее. И чтобы тебе помнилась не одна только серость и боль человеческой жизни".

"Наверное, надо сказать, что у меня была счастливая жизнь. Но я чувствую твою правоту".

"Ты была счастливее меня, Линна. Но человеческая жизнь - любая - это боль. Ты достигаешь чего-то - но только преодолением. Ты видишь, как жизнь тайри отличается от той, человеческой".

"Но так несправедливо, что только нам это дано. Мы ничем это не заслужили".

"Все же чем-то заслужили, Линна".

"Но есть много других достойных - однако они родились без защитной сети".