А вот человек–дерево, наоборот, никогда не меняется, остается самими собой в любых жизненных ситуациях. Эти люди, как правило, хладнокровны, внутренне спокойны. Именно такие люди показывают всем, что и тяжелые жизненные обстоятельства – всего лишь жизнь, и за черной полосой всегда наступает белая. Таких людей очень мало.

Человек–яйцо – это те, кого жизненные невзгоды закаляют, делают крепче. Таких людей еще меньше. В обычной жизни живут своей почти незаметной жизнью, а в тяжелые времена твердеют и упорно преодолевают любые преграды. Вот так, Марта.

– Pockej, – она удивленно посмотрела на Алексея. – Но ведь там был еще кофе. Как же этот тип людей?

Алексей рассмеялся:

– Ученик тоже спросил своего учителя: «А как же кофе?».

– О, это самое интересное! – ответил учитель. – Зерна кофе под воздействием огня растворяются в воде, превращая ее во вкусный, ароматный и бодрящий напиток!

И дальше сказал:

– Есть особые люди. Их единицы. Они не столько меняются под влиянием трудностей, сколько трансформируют сами жизненные обстоятельства, превращая их в нечто прекрасное, извлекая пользу из каждой неблагоприятной ситуации и изменяя в лучшую сторону жизнь всех людей вокруг.

– И кем же есть пан Соколов? – улыбнулась Марта, выслушав эту притчу.

– А пан Соколов есть тем, кем есть, – спокойно ответил Алексей. – Один Соколов ходит, ездит, работает, ест, пьет, матерится, с кем-то спорит, куда-то все время спешит, лезет… А другой Соколов – внутри внешней оболочки первого – живет с отметиной родины, которой его лишила война. С которой его выгнали. Закатали танками и бомбежками. Там и осталось мое сердце… Под теми развалинами, которые были домами, парками, улицами, где я родился, сделал первые шаги, потом рос, влюблялся, учился, работал… А до этого там жили мои предки, которых судьба привела в этот край.

– Но ведь так нельзя жить все время, – Марта ужаснулась тому, что говорил человек, еще несколько дней назад бывший ей не только чужим, а даже омерзительным. – Нельзя тосковать по холодным камням… Раз ты потерял родину, то надо…

– Погоди, – остановил ее Алексей. – Это не просто камни. И они не холодные. Они согреты нашей памятью, нашей любовью к ним… Они живые, как могильные камни, кресты, под которыми спят дорогие нам люди. Ты не задумывалась, почему людей тянет в эти святые места? Потому что там живет часть нас самих…

Сейчас Марте было жалко Алексея. И, словно угадав, уловив то, что творилось в ее душе, он продолжил:

– Только не надо меня жалеть. Это самое худшее лекарство.

– Почему же твой друг Аслан живет по-другому? У него свой дом, бизнес…

– Это тоже один Аслан, внешний. А внутри у него та же отметина, что у меня и всех, кто там родился. Красивый дом, бизнес, машина, успех – все внешнее. А внутри – раны, кровь, боль…

Он вздохнул и задумался.

– Вот ты говоришь, что тебе было бы интересно встретиться со мной в той жизни… Ну, когда не было войны. А я думаю вот о чем: кем бы стал я, все мы, кто жил там, если б не война? Интересный вопрос, правда?

Марта взглянула на Алексея с полным изумлением:

– Неужели для этого нужна война? Жили бы нормально, мирно, как живут все люди. Зачем война?

– Нет, ты меня не так поняла, Марта, – он взял ее за руку. – Я сам против войны. Не в том смысле.

– А в каком? – Марта никак не могла понять его.

– В каком?.. В одной мудрой книге сказано, что Бог очень ревнив, и Он может забрать у человека то, что ему дороже всего. У одного это – самые родные и близкие люди, у другого – дом, богатство, у третьего – родина. Забирает, чтобы проверить его сердце, его веру. Чтобы сердце не привязывалось ни к чему земному. Потому что рано или поздно мы все оставим и уйдем к Тому, Кто нас послал в эту жизнь. А кроме того…

Он на минуту задумался.

– Кроме того, быть может, такими испытаниями Бог зовет нас к Себе. Когда у нас все хорошо, гладко и сладко, мы не думаем о том, что однажды можем остаться ни с чем. Может, тебе это покажется диким, но за такую судьбу, как наша, надо не роптать, а благодарить Бога. Жизнь научила нас относиться к тому, что имеешь, проще, а в будущее смотреть спокойно. Потому что очень многое в этой жизни зависит совершенно не от нас. Когда долго живешь без средств к существованию, начинаешь ценить то немногое, что имеешь. Когда видишь смерть – начинаешь ценить чужую жизнь так же, как и свою. А когда побываешь в шкуре изгнанника – научишься прощать. Разве за такую судьбу надо жалеть? За нее надо благодарить Бога, потому что она посылается немногим…

– Альйоша, – Марта впервые назвала Алексея на чешский манер этим ласковым именем, – мне трудно понять все это. Я не верю в Бога, в жизнь после смерти. Мне трудно понять все, что было в твоей жизни. Я и свою понимаю плохо. Так кем есть пан Соколов: морковка, «шпаличек», яйцо или кофе?

– Ну, точно не «шпаличек», – рассмеялся Алексей. – И морковкой, вроде, тоже никогда не был.

Он ласково взглянул на Марту.

– Ты когда-нибудь читала Высоцкого?

– Высоцкого? – Марта попыталась вспомнить. – По-моему, он пел под гитару. Ваши русские солдаты любили его слушать. Но я этих песен не понимаю. Они слишком русские.