Нашла. Но сколько неудобств всяких…

Я бросилась к компьютеру и через Интернет бронировала себе номер на ближайшие выходные. В глухоманном доме отдыха Тверской области. Буду там летать. Сил моих больше нет.

Телефон с системой навигации. Купила. Суперский. Просто чудо! В магазине мне установили туда все карты, какие я попросила. И даже больше. Ребята возились с явным удовольствием! И учили меня тоже. Объясняли, что в домах навигатор не действует – сигнал от спутников ловится слабо, выходили со мной на улицу (всей компанией). Мы с точностью обнаружили своё местонахождение на карте Москвы. То же самое я могу теперь сделать в любой точке мира – карты закачаны. Ну вообще!

Однако дом отдыха пришлось отменить. И полёты с навигатором. Работа, едришкин-фишкин. Ну очень надо было. Коммерческое предприятие как-никак. Вот и работала в выходные.

Так что всё решилось само собой. На день рождения к Глебу поеду. Ничего страшного. Приеду как друг. Да. Глеб – друг монстра. Я монстр. Дружественный монстр. Здорово. Каждый ребёнок мечтает дружить с чудовищем – сильным и мощным. Я, когда была маленькая, убеждала всех, что дружу со Змеем Горынычем. Да: один гудок с вашей платформы – и зубы тронутся. Змей прилетит и разберётся. Мне, которую, в принципе, никто и не обижал, от осознания моей дружбы с мифическим существом становилось интереснее и значительнее. Не я значительнее, а мне значительнее. В смысле жизнь моя наполнялась особой значимостью. Вот.

И всё-таки – как же это я так долго жила одна? Да и, в сущности, продолжаю жить? Как же так получилось, что с тех пор, как отчалил от моих берегов понявший, что я очень хочу замуж, умняга-Антуан, не завёлся у меня ни один значительный кавалер? Стоп, как это – значительный? Никакой не завёлся. И до Антуана, который был активирован в моей жизни меньше чем на полгода, никого не было тоже несколько лет. Как я так существовала – в дурной надежде на чудесную встречу и только шарахалась от случайных ухажёров? Чудесной встречи так и не произошло.

А ведь я продолжала надеяться. Ездила в метро, ходила по улицам, кафе, магазинам и кинотеатрам, смотрела на мужчин и думала: есть, есть среди них очень славные персонажи! Стало быть, и надежда на то, что мне повезёт с ними, велика! Вот, например, стоит какой симпатичный. Или вот – тоже ничего. Или этот – с портфелем. Или вон тот, трогательный неформал. Мне искренне казалось, что только подойди, например, ты, симпатичный блондин, познакомься со мной – и всё у нас будет хорошо! Или ты подойди. Или ты… Или какой-нибудь случай сведёт нас вон с тем молодым человеком. Или с этим поджарым дяденькой… Или с этим. Не сводил случай. А я была почти готова.

Но сейчас… Почему всё изменилось сейчас? Я езжу всё в том же московском метро. Вокруг мужчины. Я, как и раньше, на них смотрю. Смотрю и в магазинах. И на улицах. И – нет. Нет! Не могу ни с одним представить себя наедине. Ни в чьих объятьях. Ну, скажем прямо, в объятьях я и раньше не особо-то представляла. Только почему-то так, на вербальном уровне, общение мне виделось, в разговорах, из которых выяснилось бы наше совпадение друг с другом или несовпадение. Но и всё. А теперь я как представлю, что вон тот дрябло-кудрявый меня обнимает. Или вон тот усато-бородатый целует – фу-у-у-у… Я пыталась не впадать в крайности – и выбирать для мысленного эксперимента самых чистеньких-аккуратненьких. Но как представлю, что какой-то неведомый тип лезет ко мне обниматься-целоваться – аж передёргивает. Ну что вот это такое? Последствия контакта со Стасиком? Реакция на неумелые заигрывания Антуана, который вдруг опомнился и просит предоставления ему тела? Ой, до чего же он всё-таки неумный какой-то… На днях опять позвонил и сообщил, что всеми фибрами своего организма желает воссоединиться со мной в ночное время. Слова-то какие… Смешно, но Антон Артурович уверен, что шутит весьма остроумно, а потому без стеснения и с уверенностью в успехе у публики выражается витиевато и пафосно. Я обычно морщусь, если он меня не видит, и изо всех сил сдерживаюсь, если в этот момент оказываюсь у него перед глазами. Передёрнуло меня и на этот раз. Антон по телефону рвотных гримас не заметил. И добавил: ты мне в такие ночные моменты нравишься больше, чем днём, когда говоришь что-нибудь. Общение с твоим прекрасным телом доставляет мне гораздо больше удовольствия. И думает, видимо, что комплимент сказал! Значит, говорю я всякую хреновню, великого падишаха не устраивает, а когда бессловесное тело в ночи – это, стало быть, нравится… Да какая дура после такого заявления на Антуана-павиана поведётся? Не я, точно. Пошёл он в задницу. Пусть ищет себе какую-нибудь глухонемую секс-рабыню. И я к этому человеку ещё пыталась замуж пристроиться?..

В общем, всё – отцвела капуста и уснули мои половые чувства. Надо бить тревогу и бежать к врачу. А я к этому так спокойно отношусь. Ну и изменения со мной происходят! И нравится ведь мне всё это – вот какое дело!

Я придумала, что хочу подарить мальчишке-спасителю Глебу на восемнадцатилетие. На поиски позвала с собой Анжелку. Мы проехались по трём магазинам – и я купила роскошную куртку. Это была отличная вещь – канадская куртка охотника, тёплая, красивая и многофункциональная. Мой возлюбленный Ричард, в смысле Ромуальд, – охотник, так сказала я Анжеле. И она одобрила мой выбор. И куртки, и мэна.

К тому же вещи в магазине были не только качественными, но вообще элитными, о чём сообщили с гордостью продавцы. Этот магазин и нашла-то, собственно, Анжелка, я бы не догадалась о его существовании. Так что будет ходить по деревне Ключи и в её окрестностях молодой-премолодой человек в элитной-преэлитной, канадской-преканадской, охотничьей-преохотничьей куртейке. Хорошенький такой, прехорошенький.

Мы отправились в «Дурдинъ» – ресторан, где Анжелке всегда находился столик, и весело обмыли покупку. Хорошее там пиво, и еда вкусная – настоящий трескопуз. Люблю. Подруга благословила сумму, которую я потратила на куртку, и сделала из этого вывод, что мужчина, которому предназначался подарок, на самом деле мне дорог. А значит, она дважды благословляет и нашу связь. Ну, раз для неё это так важно, пусть.

– Только не будь дурой, дурой не будь! – тяжело и значительно глядя на меня, требовала Анжела. Это в смысле в отношениях с вымышленным мужчиной. В существовании которого теперь уж точно нельзя было сомневаться.

– Не буду! – и я пообещала не быть дурой на весь зал ресторации «Дурдинъ».

Чего не пообещать-то?

– Да, – глядя на меня уже легко и изучающе, заявила Анжелка, – а ты изменилась.

Ещё бы!

– Ага, стала какая-то спокойная. И прямо такая умиротворённая. Ты не беременная?