— Что? — спросил Прутик. — О чём она думает, Лесорыб? — Он повернулся к Моджин — Ты что, о чём-то мне не говоришь?

Она отвела взгляд.

— Моджин! — взмолился Прутик. — Ну пожалуйста!

— Ты хочешь, чтобы я ему сказал? — спросил Лесорыб.

Моджин сглотнула слёзы.

— Есть только один способ вовремя вернуться в Санктафракс, — тихо прошептала она. — Но это ужасно рискованно.

Прутик отрыл от удивления рот.

— К полночи? — переспросил он. — Но как?

— Это же безумие, — продолжала Моджин. Она горящими глазами смотрела на Лесорыба.

— Это просто нелепая мысль.

— Расскажи мне! — потребовал Прутик Моджин вздохнула. И хотя она довольно спокойно выдержала его взгляд, но ответила еле слышным, дрожащим шёпотом:

— Выстрелом в небо.

— Выстрелом в небо?

Прутик побелел. Это был способ, которым самые бессовестные капитаны — и воздушные пираты, и члены Лиг — расправлялись с мятежными членами команды. Преступника привязывали к горящему стволу летучего дерева, он, как ракета, взмывал в открытое небо и не возвращался. Это было ужасное наказание, которого боялись все, кто отправлялся в небо на воздушном корабле. Конечно, Моджин не хотела…

— Я знаю, это звучит как безумие, капитан, — сказала Моджин. — Но вместо того чтобы направить горящий ствол дерева вверх, может быть, можно рассчитать угол подъёма так, чтобы ты описал широкую дугу над Дремучими Лесами и приземлился в Нижнем Городе? Но это ужасно рискованно. Ты можешь не долететь и приземлиться где-нибудь в Сумеречных Лесах или в Топях или перелететь Нижний Город и упасть за Край. И даже если, каким-то чудом, ты прилетишь именно в Нижний Город, есть все шансы, что к тому моменту, когда ты ударишься о землю, ты уже превратишься в обуглившийся труп. Прутик упорно смотрел на Моджин.

— Всё это я готов принять, — сказал он.

— Но Прутик, — начал Каулквейп, — ты же слышал, что она сказала. Это же верная смерть!

— Я должен попытаться, — твёрдо ответил Прутик. — Для Санктафракса, если я не попытаюсь, это тоже верная смерть. И для всех живущих в Дремучих Лесах, если Река не обновится. Я должен попытаться.

Каулквейп схватил Прутика за руку. Тот дрожал и тяжело дышал.

— Позволь мне полететь вместо тебя. Пусть меня выстрелом в небо отправят в Санктафракс. Я моложе, чем ты. Легче. И что значит жизнь несостоявшегося подмастерья в сравнении с самым лучшим из когда-либо живших на земле воздушных пиратов? — Он перевёл дыхание. — А… а ты можешь привязать к моей спине записку к Профессору Темноты, на случай если я не доберусь туда живым?

Прутик улыбнулся:

— Ты не маленький подмастерье, Каулквейп, ты хорошо служил мне. — Он покачал головой. — Я не могу просить тебя от этом. Это мой долг.

— Но Прутик! — со слезами на глазах возразил Каулквейп.

— Спасибо, — ответил Прутик, — я ничего не стану даже слушать об этом…

— Однако мысль о том, что кто-то ещё полетит вместе с тобой, совсем неплоха, — задумчиво проговорила Моджин. — Толстое дерево могло бы вынести двоих пассажиров, и, значит, в том случае, если один потеряет сознание, у другого всё же будет шанс побороться. Я полечу с тобой, капитан.

— Ты? — не веря своим ушам, воскликнул Каулквейп.

— Я же Каменный Пилот, — сказала Моджин. — У меня есть необходимые знания и навыки. Я и полечу вместе с Прутиком.

Прутик улыбнулся и склонил голову набок.

— Я очень тронут, — сказал он, — но я должен лететь один.

— Но, капитан! — возразила Моджин.

— Прости, Моджин, — проговорил Прутик.

— Ты и остальные члены команды следовали за мной долго и верно. Я рисковал вашими жизнями, отправившись в открытое небо. Я уже просил вас о слишком многом. — Он помолчал. — Отдайте мне ваши знания, а не жизнь.

Моджин взяла его за руку.

— У тебя уже есть моя жизнь, — сказала она.

Они обошли все пышные сады Риверрайза в поисках самого высокого, толстого летучего дерева. В конце концов остановили свой выбор на огромном серебристо-сером летучем великане, который гордо стоял на самом краю у воды пересохшего источника.

— Просто жалко рубить такое чудесное дерево, — произнёс Каулквейп с отсутствующим видом. — Интересно, сколько же оно здесь стояло, пило воду Риверрайза? Может, сам Кобольд Мудрый сидел в тени его кроны.

— Прекрасный выбор, капитан, — заметила Моджин. — Оно будет гореть долго и ярко.

— Давайте же за работу! — нетерпеливо огрызнулся Прутик. — Мы теряем время. Мать Штормов уже в пути, и полночь всё ближе и ближе надвигается на Санктафракс.

Гуум валил огромное дерево мощными ударами топора Тумтума, только видно было, как пепельно-серые щепки летучего дерева взлетали в воздух. Наконец дерево упало, раздался звук, похожий на грустный, скрипучий вздох, за ним последовал страшный треск.