— Неудивительно, — сказал Маркус. — Сегодня был тяжелый, полный переживаний вечер. Не самый подходящий для серьезных шагов, а тем более для того, чтобы окончательно расстаться со своей прежней любовью.

Трэйси раскрыла рот и, беспомощно опустив голову, жалобно улыбнулась:

— Что ж, кажется, нам и в самом деле лучше всего пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись.

Она поднялась и потянулась за тростью.

Маркус не шелохнулся. Он просто смотрел на нее — на ее гордо вздернутый подбородок, на пальцы, обхватившие набалдашник трости, на сосредоточенное и по-детски серьезное лицо.

— С другой стороны, — вздохнул Маркус, — нет никаких причин, почему бы мы не могли заняться этим!

— Чем? — не сразу поняла она.

— Сейчас поймешь! — сказал он и, поднявшись с кровати, обнял Трэйси.

— Сумасшедший! — прошептала она, глядя на него испуганными глазами. — Что ты делаешь?

— Целую тебя на сон грядущий. Просто дружеский поцелуй, и больше ничего.

— Больше ничего? — прошептала девушка еле слышно спустя минуту.

Трэйси не поняла, как они оказались в постели. Она помнила лишь, что вначале пыталась сопротивляться, но недолго, лишь до того момента, как он прошептал ей, как непонятливому ребенку:

— Не глупи, девочка! Я не причиню тебе зла!

После этого, как это бывало и раньше, она растаяла от его близости. Он прильнул губами к ее рту, тела их сплелись… Она ощущала себя тонущей в океане его безудержной страсти.

— Трэйси!

— Что, дорогой? — Она прижалась щекой к его плечу.

— Ты хотела что-то сказать мне?

— Я? О да! Э-э… кажется, что-то насчет того, что это не похоже на дружеский поцелуй! — Она улыбнулась. — Разве я не права?

— Давай вернемся на грешную землю, — произнес он невесело. — Я вовсе не собирался заходить так далеко.

Маркус приподнялся на локте, улыбнулся ей, провел пальцем по щеке и ласково поцеловал в кончик носа.

— Спокойной ночи, сладкая моя!

Он встал.

Трэйси окаменела. Мгновением раньше она краем сознания пожалела, что с ней нет никого, кто бы предостерег и остановил ее. Но сейчас в ней вспыхнуло чувство острой обиды. Ее оскорбило поведение мужчины, который разжег желание в истосковавшемся по ласке теле, а теперь собирается уйти прочь.

И характер, с которым она часто вынуждена была бороться, переключая свою запальчивость и горячность на работу, взял свое.

— Нет, не надо так, Маркус! — воскликнула она, вскакивая с кровати и морщась от острой боли в лодыжке.

Он обернулся и иронически поднял бровь.

— Не надо? Ты о чем, Трэйси?

— Ты сам все прекрасно понимаешь. Обнимать, целовать, ласкать — а потом сделать ручкой… Нет, так не годится!

— Если ты думаешь, что мне легко уходить от тебя, то глубоко заблуждаешься. — Он помолчал и спросил сухо: — И как же ты собираешься остановить меня?

Это был вызов.

Глаза девушки сверкнули зеленым огнем. Она стянула через голову маечку и отшвырнула ее в сторону.

— Трэйси!

Она подняла руки, стянула ленту, и волосы огненной волной рассыпались по обнаженным плечам. Затем она завела руки за спину и, расстегнув застежку лифчика, отшвырнула его в сторону.

Маркус, не отрываясь, смотрел на нежную кожу ее плеч, сияющие золотом волосы, маленькие упругие груди и узкую талию, стройные бедра…

— Слушай, хватит! — сказал он. — Ты же сама пожалеешь об этом.

— Вовсе нет! — упрямо тряхнула головой Трэйси. — И я тебе скажу почему. Всякому терпению есть предел, и если до сих пор мною распоряжался ты, то сейчас все будет наоборот.

— В тебе проснулась ведьма?

Она презрительно фыркнула.

— По-моему, чем больше во мне от ведьмы, тем больше это тебе нравится, дорогой. — Она уперла руки в бедра. — И вот что я тебе скажу: не стоило тебе так целовать меня, Маркус Макларен.

— И теперь мне предстоит расплата? — еле слышно произнес он. — Но я могу уйти…

— Попробуй!

— Если бы ты понимала, что ты сейчас вытворяешь, глупышка, — сказал Маркус ровным тоном, и она почувствовала, что он едва сдерживает себя. — Я…

— Только не подумай, что я всегда соблазняю слабых мужчин. Но я услышала от тебя столько слов, получила столько намеков, что теперь желаю получить им подтверждение!

Минуты на две воцарилось гробовое молчание. Затем Маркус протянул руку и накрыл ладонью ее грудь. Розовый, нежный сосок немедленно напрягся и затвердел. Маркус поднял глаза и наткнулся на ее гордый и страстный взгляд. Этот взгляд решил все. Не говоря ни слова, он увлек ее на кровать.