Шрифт:
13
Спать не стоит! Станем лучше веселиться до утра! Этот сон в другие ночи мной продлится до утра. То к тебе прижму я веки, то тебя душою пью, Чтоб тебе вот в этом сердце поселиться до утра. Ты, дитя, миндальноока, сахар — твой красивый рот. Пьяным любо снедью этой усладиться — до утра. До утра вчера в разлуке свои руки я ломал. Ночь — и я в венце, и розам не раскрыться до утра. Жизнь свою тебе я отдал. Вот — рука, и весь я твой. Дважды шесть! И в нардах счастье нам сулится до утра. Наклони ко мне свой локон, и до полночи целуй. Волосам твоим струиться — винам литься до утра! К Низами склонись лукаво! Что кольцу в твоем ушке До кольца дверного? Кто-то пусть стучится до утра! 14
Весть! Весть о милой пришла! Что же с ней? С той, что для сердца стрела — что же с ней? Чем занята, что творит, что вершит? Глаз ее сладостна мгла. Что же с ней? С той, что, как жизнь моя, мне дорога, С той, что мне хочет лишь зла — что же с ней? Долгие дни я сгораю в огне. С розой, что в росах взросла, — что же с ней? Льет мою кровь она ловко! Скажи: С клятвой, что роза дала — что же с ней? Стал Низами — как Якуб, ну, а с той, Что как Юсуф, расцвела, что же с ней? 15
О кипарис с плавной поступью мой, роза скупая моя! Я-то весь твой, о тебе ж не скажу: «Ты не чужая — моя». Жизнь переполнена только тобой, сердце тебе вручено. Вот моя жизнь! Вот и сердце, а в нем страсть огневая моя. И под мечом буду руки тянуть к локонам черным твоим, Лишь бы, как ворот, меня обняла, милая, злая моя! Я погибаю, сгораю, спаси, я прибегаю к тебе. Сладостный рот твой — живительный ключ, жизнь он вторая моя. Ты приходи к Низами, чтобы он голову поднял свою Радостно — будет тебе вручена песня любая моя! 16
Растопился черный мускус — то она пришла вчера. Оттого пришли в порядок все мои дела вчера. Луноликая спешила, соглядатаев боясь. Полотно с Луны срывая, розы обожгла вчера. На жемчужину глядел я, глаз не властен отвести, Словно по моим ресницам — влажная — прошла вчера. И покоились мы рядом. Пробудилось — и бегом Счастье резвое пустилось, чуть сгустилась мгла вчера. «Ухожу! — она сказала. — Что мне дать в залог тебе?» — «Поцелуй!» — я той ответил, что мне жизнь дала вчера. Я проснулся, опаленный, и огонь во мне горит, — Впрямь была вода живая в той слезе светла вчера. Головою ширваншаха вам клянется Низами: Лишь во сне со мною вместе милая была вчера. 17
Что смятенней: время, локон ли твой каждый, дело ли ненужное мое? Меньше ль малый атом, рот ли твой карминный, сердце ли ненужное мое? Родинка, душа ли у тебя чернее, иль мое несчастие черней? Слаще ль мед пчелиный или губы милой, слово ли жемчужное мое? Мысль моя светлее, солнце ли с луною, иль твое прекрасное лицо? Ты ли непреклонней, иль моя планета, сердце ли недужное мое? Верность ли красавиц, стыд ли твой слабее, иль мое терпение слабей? Что, скажи мне, больше: красота твоя ли, горе ль безоружное мое? 18
Тюрки рабами индийскими стали — рядом с тобой. Глаза дурного бы не замечали — рядом с тобой. Пряди волос моих лишь за единый твой волосок Жертвой достойной стали б едва ли — рядом с тобой. Я напоил тебя влагою сердца — чистым вином. Печень мою истерзают печали — рядом с тобой. 19
В пору мне груз твой! Скажешь — немолод. Пусть! Ношу приемлю! Путь не прополот? Пусть! Страсти, тобой мне внушенной, пью я хмель: Яд примешала милая в солод — пусть! Мной не гнушайся — ты мне дороже всех. Сердцем твоим управляет холод — пусть! Я — наковальня. Жизнь — это молот. Что ж! Милая, пусть ударяет молот — пусть! Жду я тебя, не сытый. Жду, изнемог. Пусть утоленьем кончится голод — пусть! Жив, Низами, в саду твоем соловей. Роза цветет, шипом он проколот… Пусть! Четверостишия
* * *
Как в курильнице алоэ, тлеет жизнь моя в огне. Сердце истекает кровью в обездоленной стране. Ты ко мне неблагосклонна? Разлюбила? Скройся с глаз! Я молю тебя: «Останься!». Ты безжалостна ко мне. * * *
Вот, как некогда в Иране, песнь запели, не дремли! Кубок полнит виночерпий пьяным зельем, не дремли. Небо в утреннем сиянье, чаша выпита до дна. Солнцеликая, засмейся, в час веселья не дремли. * * *
Я горем убит, непригляден мой вид. Мой облик твою красоту омрачит. О встрече с тобою Хосров не мечтает, Пустая надежда мой дух бередит. * * *
Кто расскажет о печали, той, что сердце мне гнетет? Дух избавится едва ли от мучительных тенет. Ведь печаль, подобно розе, расцвела в твоем саду. Аромат неуловимый и дурманит и влечет. * * *