— Сорок не надо! — воспротивился Арман. — Восемнадцать вам очень к лицу!

Они незаметно дошли до станции и продолжили разговаривать на перроне. Пропустили два поезда, наконец, прошел третий — последний. Перрон опустел, но Женя так и не появилась. Ольга побежала к начальнику станции — хотела позвонить в их московскую квартиру, но оказалось, что начальник на объезде и кабинет с телефоном заперт. Девушка встревожилась, то и дело одергивала жакетку, перекладывала сумочку из руки в руку. И всякий раз ее провожатый переходил на другую сторону — как будто конверт из кожи, подвешенный на ремешок, мог обжечь его или серьезно ранить.

Он попытался по мере сил успокоить девушку:

— Вы зря не беспокойтесь. Уверяю, ваша сестра приедет рано утром. Наверняка хочет поддразнить вас и заставить переживать!

— Очень на нее похоже, — буркнула Ольга и обиженно нахмурилась. Брови у нее были светлыми, но не белесыми, изысканно-тонкими, и, даже насупившись, она выглядела настоящей красавицей. Неожиданно, словно решив что-то для себя, девушка сменила гнев на милость и указала на киноафишу:

— Смотрите, какой фильм замечательный! Маска шпиона! Вы видели?

— Нет…

— Тогда побежали — напрямик, до клуба! Мы как раз успеем! — Ольга скинула туфли, помчалась по мокрой траве, и ее новому знакомому не осталось ничего другого, как, не раздумывая, броситься следом.

Евгения разминулась с сестрой на станции ровно на один поезд — она приехала раньше, еще до того, как обеспокоенная Ольга заторопилась к станции. А все почему? Замешкалась в библиотеке — подбирала себе книжки по истории. Поэтому сразу побежала на электричку, а искать комендатуру и отправлять телеграмму на московском вокзале не стала. Зато, выпрыгнув из вагона, она первым делом отправилась на поиски поселковой почты. Женька точно помнила, как пройти к почте через заброшенный сад, — но ей помешали сандалии, надетые на босу ногу. Овраг зарос крапивой — листья больно жалили нежную кожу, оставляя болезненные красные пупырышки.

Начинало смеркаться — девочка повертела в руках запечатанный конверт с телеграммой. Сомнительно, чтобы там были срочные новости, — ничего особенного в жизни сестер за последнее время не происходило. И еще неизвестно, примут ли спецтелеграмму-молнию в секретную воинскую часть на обычной почте. Женька не знала, сколько сейчас времени, но сгущались сумерки — вдруг почта уже закрыта?

Возиться с телеграммой совсем не хотелось — она виновато вздохнула и сунула конверт в карман. Сейчас главное — отыскать их дачу, а телеграмму можно отправить и утром. Она не знала, куда забрела, и как отсюда добраться до их дачи, поэтому, заметив случайного прохожего — с виду приличный человек в добротном костюме и мягкой шляпе, — решилась спросить дорогу. Чтобы нагнать незнакомца, девочка прибавила шагу и крикнула на ходу:

— Товарищ, товарищ! Погодите, постойте же… Скажите, как пройти на улицу Зеленую?

Прохожий остановился, посоветовал срезать угол и идти через кладбище — тень от широких полей шляпы закрывала его лицо, виден был только рот и волевой подбородок. Когда незнакомец улыбался, его зубы сверкали непривычной яркой белизной, казавшейся неуместной в вечерний час на задворках дачного поселка.

— Какой дом вам нужен? — уточнил прохожий с легким акцентом.

— Дача Александровых, мы там будем жить все лето… — скороговоркой объяснила она.

— Значит, милая молодая дама по имени Ольга — ваша сестра?

Девочка смешалась. Никаких «молодых дам», тем более «милых» она не знает. Хотя ее сестру действительно зовут Ольга, и Ольга строго-настрого запретила ей разговаривать с незнакомыми. Надо было выкручиваться — Женька пожала плечами:

— Нет у меня никакой сестры!

— Ааааа… — протянул незнакомый, закурил сигарету и задумался о чем-то своем, вероятно очень серьезном и взрослом.

— Беее! — не удержалась Женька. Она хотела показать дядьке язык, но передумала: вдруг положительный товарищ в костюме однажды заглянет к ним в гости и заодно нажалуется сестре на ее хулиганскую выходку? Ох — темнеет! Ольга, наверное, здорово волнуется. Надо торопиться. Женька махнула рукой незнакомцу, перепрыгнула через ржавую кладбищенскую ограду и торопливо зашагала по аллее, а товарищ отшвырнул недокуренную сигарету и устремился в сторону запущенного сада.

Идти среди могил оказалось совсем нестрашно — полная луна зависла в небе как большой электрический прожектор — и Женя без труда разбирала надписи на надгробных плитах. Тем более на кладбище она была не одна — около статуи мраморного ангела с крестом в руках сидела рыжеволосая девчурка.

— Послушай, как пройти на Зеленую улицу? — окликнула ее Женька.

Девчушка повернулась к ней — наверное, они были одного возраста, но выглядела незнакомка очень худенькой, бледной, почти прозрачной. При этом одета в некоторое подобие маскарадного костюма — длинное старомодное платье с кружевами, с шеи свисает толстая цепь с медальоном, на котором крупными буквами написано «Bertha». Манжеты и подол у платья сильно истрепались, оно не прикрывало босых ног девчурки, длинные волосы спутались. Вид у нее был абсолютно несчастный!

Женька подошла поближе и протянула руку:

— Давай знакомиться! Тебя как зовут? — затараторила она. — Откуда ты приехала и где твои родители? Почему ты здесь гуляешь одна среди ночи?

Девчурка молча встала. Ее глаза блеснули болезненным, лихорадочным блеском, и она молча, медленно и плавно поплыла между могил, казалось не касаясь ногами земли. Женька бросилась следом за нею:

— Постой, погоди… — Но догнать странную незнакомку ей никак не удавалось.

Луна на небе спряталась за облака, стало темно, где-то неподалеку завыла собака, Женька испуганно зажмурилась. А когда открыла глаза — девчурки нигде не было видно. Ей стало не по себе. Ни за что в жизни дочь комдива Александрова не призналась бы, что ей тоже бывает страшно! Она огляделась, попятилась назад, налетела на ледяной могильный камень и бросилась прочь от этого старинного заколдованного места. Туда, в поселок, к простым и понятным людям.