Шрифт:
– Не надо мне врать, – строго сказала я. – А не то противоядия ты не получишь.
Он рухнул на колени.
– Умоляю!
– Говори правду. Времени остается все меньше.
– Это была лавина. Они погибли под ней.
– Почему лавина сошла?
Нетребин не вставал с колен. То была минута моего торжества. Может, ради нее я и заваривала всю эту кашу. Он поклонился мне в ноги, будто молился. А может, то начинались судороги от лекарства? Я видела только его затылок, седой и плешивый. Он молчал, и тогда продолжила я сама:
– Ты поэтому и взял тогда моих родителей вместе с собой в горы, – начала я. – Они были совершенно неопытными туристами и не могли отличить, где можно разбивать лагерь, где нет, где лавиноопасно, где нет. А вот как ты лавину создал? Как добился, чтоб она сошла, а?
Он поднял свое лицо ко мне, однако с колен не поднялся. По его щекам текли слезы.
– Умоляю, – проговорил он. – Я просто промчался там, по верху склона, на лыжах. Это было опасно. Очень. Это просто была лотерея. Игра. Я тоже мог погибнуть. Вероятность была огромная. Но лавина сошла, а я уцелел. Мне просто повезло.
– А что было потом?
– Проводник перевел меня по горам в Турцию. Я задолго договорился с ним. Я ему хорошо заплатил. Я не помню, как его звали. Правда, не помню.
– Он мне не нужен. – Я сделала царственный отметающий жест. – А кто тебе помогал за границей?
– Я обратился в немецкую контрразведку. Я рассказал им все что знал. Все о препарате, который создал мой отец. О его экспериментах. О моей работе с ним. О моих собственных опытах. Господи, зачем вам это знать?! Ведь это сейчас никакого значения не имеет! Холодная война давно кончилась. Умоляю! Дайте противоядие!
– Нет никакого противоядия, старик. Теперь ты умрешь.
– Что?!
Лицо Нетребина исказилось, и он попытался вскочить с колен и броситься на меня. Однако ноги его подкосились, заплелись друг о друга. Он пошатнулся, накренился и даже безо всякого моего участия рухнул на пол.
Алексей Данилов
Я нажал дверную ручку. Комната оказалась заперта. Внутри говорили мужчина и женщина – они спорили, резко, страстно. Я постарался расслышать слова – не получалось. Я не умею видеть и слышать то, что происходит внутри запертых помещений – особенно на заказ. Вот и сейчас я не был в состоянии разобрать ни слова. Но я понимал, что в номере кипели страсти – не надо быть экстрасенсом, чтобы понять это.
Была не была. Комната, на мое счастье, открывалась по-советски, внутрь. Я разбежался и саданул плечом. Дверь распахнулась. Я с налету ворвался в номер. В довольно большой гостиной на полу лежал мужчина. То был старик Нетребин. Он ворочался, изо всех сил пытаясь подняться. Ноги не держали его.
Спиной ко мне стояла Микаэла. Она обернулась на грохот распахнувшейся двери.
– Лечь! На пол! – гаркнул я ей.
Она не послушалась – может, оттого, что был я не вооружен и вид имел не устрашающий. Напротив, с быстротой белки Сулимова подскочила к своей сумочке, стоящей на столе, и вытащила оттуда нож. Потом она ощерилась и стала наступать на меня. Мне ничего не оставалось, как сделать шаг назад. А Нетребин тем временем ценой неимоверных усилий встал было на ноги, но тут же рухнул обратно на ковер.
Микаэла кинулась и ударила меня ножом. Мне удалось уклониться. Она оказалась совсем рядом. Я успел схватить ее за запястья и стал выворачивать правую руку, пытаясь заставить выпустить нож. Ловким, почти нечеловеческим усилием она вырвалась и, с близкого расстояния, сумела ударить меня ножом в плечо. Может, в борьбе с ней я был слишком джентльменом?
Решив, что в схватке не на жизнь, а на смерть все средства хороши, я наотмашь ударил Микаэлу кулаком в лицо. Она отлетела и даже выронила нож. Я подскочил к ней, носком ноги отшвырнул куда подальше холодное оружие и нанес убийце еще один удар по лицу. Она ударилась спиной в стену и стала медленно сползать по ней.
И в этот момент в номер ворвались люди действительно устрашающего вида – двое, громадные, как шкафы, в зеленой защитной униформе, в касках и с короткими автоматами. И уж когда они скомандовали Микаэле лечь на пол, она даже не попыталась сопротивляться. А Нетребин и без того лежал и уже к тому времени отключился.
Эпилог
Юрий Степанович Нетребин скончался через неделю. Он так и не вышел из комы, больше не приходил в сознание.
Его похоронили на подмосковном Богородском кладбище рядом с сыном, Михаилом Юрьевичем Нетребиным.
В смерти их обоих обвиняют Микаэлу Сулимову (от рождения Марию Дорохову). До суда она содержится под стражей.
Сулимова дала подробные показания о том, как убила сначала сына, затем отца Нетребиных, а также неожиданно призналась в убийстве своего любовника Степана Иванова.
Разумеется, были сняты все обвинения с вдовы Нетребина. Не без проволочек, но она выплатила мне оставшуюся сумму гонорара – сто семьдесят тысяч долларов. Когда мы встречались, выглядела она прекрасно, прямо вся светилась. Рядом с ней маячил смазливый мужчинка, которого она называла Павликом.