— Замечательно! — воскликнул Бертрам.

Внезапно Гардения осознала, что он все еще держит ее за руку, и резко выдернула ее.

— Мой кузен и я хотели бы узнать, не пожелаете ли вы покататься с нами, — предложил Бертрам. — Я собираюсь вывести своих лошадей на короткую прогулку в Булонский лес и уверен, что воздух пойдет вам на пользу.

Гардения бросила взгляд на подъездную аллею, на которой стоял элегантный, высокий черно-желтый двухколесный экипаж, запряженный парой лошадей цугом. Гривы и хвосты лошадей были красиво заплетены.

— Как они прекрасны! — невольно воскликнула Гардения. — Какие же они нарядные!

— Я очень горжусь ими, — сказал Бертрам. — Но если вам больше нравится автомобиль — он у меня тоже есть.

— Я предпочитаю лошадей, — ответила Гардения, — но боюсь, я не смогу поехать с вами. Тетя Лили намеревается повезти меня… — она собиралась было рассказать, куда они поедут, но передумала, — …на прогулку.

— Вы виделись с вашей тетушкой? — спросил лорд Харткорт.

Гардения почувствовала, что он опять сомневается в радушности приема, и, вспомнив, как яростно она негодовала, когда он ночью давал ей советы, она довольно натянуто ответила:

— Конечно. Я рада сообщить, что тетя Лили счастлива видеть меня. Я буду жить с нею.

Неизвестно почему ей показалось, что при этих словах лицо лорда Харткорта изменилось. Теперь оно выражало — да, но это же абсурдно — разочарование.

— Восхитительно, — ровным голосом проговорил он и, повернувшись к своему кузену, сказал: — Итак, Берти, если мисс Уидон не едет с нами, то нам пора в путь.

— Мисс Уидон, буду надеяться на скорую встречу с вами, — галантно проговорил Бертрам. — Между прочим, ваша тетушка пригласила меня на завтрашний вечер. Обещаю, ничто не помешает мне прийти.

— Буду счастлива видеть вас, — ответила Гардения. — До свидания.

Лорд Харткорт ничего не сказал. Гардении показалось, что в том, как он нахлобучил на голову шляпу, решительно спустился по ступенькам и вскочил в экипаж, промелькнуло какое-то раздражение.

Бертрам последовал за ним, но на полдороге обернулся.

— Вы совершенно уверены, что не передумаете? — тихо спросил он Гардению. — Я бы хотел первым показать вам Париж.

— Нет. Я не могу сегодня поехать, — ответила она, — да и мне все равно сначала надо спросить разрешения у тети Лили.

— Давайте поедем завтра, — упрашивал Бертрам. — Я уверен, герцогиня не будет против. Я заеду за вами в это же время. Вы обещаете?

— Я ничего не могу обещать, — ответила Гардения, несколько озадаченная его настойчивостью.

— Но вы должны постараться и получить у тетушки разрешение, — продолжал уговаривать ее Бертрам.

И прежде чем она успела ответить, он уже сбежал по лестнице и вскочил в экипаж. Когда коляска покатила по аллее, Бертрам перегнулся и помахал ей, а лорд Харткорт продолжал смотреть прямо перед собой. Он не обернулся.

«Он мне кажется ужасно неприветливым, — сказала себе Гардения. — Не знаю почему, но он не одобряет меня».

Следуя за Ивонной наверх, она думала о том, что обязательно спросит у герцогини, сможет ли она завтра отправиться на прогулку с Бертрамом. В Англии ей не разрешили бы встречаться с мужчиной без сопровождения какой-либо дамы, но раз он пригласил ее, значит, во Франции все по-другому. Она часто слышала, что в веселом городе более свободные нравы, и, в конце концов, зачем нужен сопровождающий для прогулки в открытой коляске с человеком, который будет править лошадьми? Вот если бы он приглашал покататься в автомобиле — тогда другое дело.

Гардения вспомнила, как ей рассказывали всякие истории о девушках, которых мужчинам удавалось уговорить отправиться кататься на шикарном автомобиле, а потом, когда девушки не отвечали на ухаживания, им приходилось пешком возвращаться домой. Гардения чувствовала, что Бертрам Каннингэм не принадлежит к этому типу мужчин. Он выглядел молодым и веселым, полным задора, и она с тоской представила, как интересно было бы общаться со своими сверстниками, смеяться и веселиться и не беспокоиться о счетах или где добыть деньги на следующий обед.

Ивонна провела ее на второй этаж. Они миновали спальню тетушки, прошли в самый конец коридора, где Ивонна открыла дверь в комнату с окном, выходящим в сад. Комната была очень большой, и ее загромождали огромные шкафы, расставленные по стенам.

— Это гардеробная ее светлости, — объяснила Ивонна и принялась распахивать дверцы шкафов, открывая взору Гардении такое количество самых разнообразных платьев, которого, по мнению Гардении, ни одна женщина не смогла бы собрать за всю свою жизнь, не говоря уже о том, чтобы иметь столько платьев сразу.