— Мне… мне очень жаль… но мистер Хэмиш Макмердок… велел мне п-приехать.

И тут она вдруг закричала:

— Он… он обманул меня! Он сказал… что граф — человек… старый… почти совсем глухой и слепой… и ему… нужна компаньонка!

Доктор Фолкнер закончил накладывать повязку и осторожно опустил ногу девушки на постель.

— Боюсь, что Хэмиш, которого я знаю очень давно, решил подшутить над своим дядей!

— Вы… хотите сказать… что тот человек… который велел мне… убираться вон… это действительно граф?

Врач кивнул.

— Тогда… я должна немедленно уехать! Но, боюсь… у меня совсем нет денег…

Доктор Фолкнер нахмурился.

— Вы хотите сказать, что молодой Хэмиш отправил вас сюда, не дав денег на обратный билет?

— Он дал мне билет от Кингз-Кросс до Инверглена и… пять фунтов… на дорожные расходы. Но… мне пришлось заплатить четыре фунта мистеру Макдональду, чтобы… он привез меня сюда… от станции.

Врач усмехнулся.

— Старый Макдональд в своем репертуаре! — заметил он.

— Что же мне делать? Ради Бога, скажите… что мне делать? — жалобно спросила Джакоба.

— Сейчас вы можете делать только одно: лежать и не бередить рану, — твердо сказал доктор Фолкнер. — Я так и скажу его сиятельству, и ему просто придется смириться с вашим присутствием.

— Он рассердился… Он страшно рассердился, что я… приехала! — в смятении промолвила Джакоба.

— Я уверен, ему очень жаль, что его собаки вас укусили. Так что они заодно с Хэмишем позаботились о том, чтобы вы стали его гостьей, нравится ему это или нет!

— Я… предпочла бы… уехать! — настаивала Джакоба.

— Как ваш лечащий врач я этого позволить не могу! Тем более существует реальная опасность, что у вас начнется отек. И несколько дней нога будет болеть.

— Тогда… что же мне делать?

У Джакобы сорвался голос — к горлу подступали рыдания.

— Я… я очень проголодалась… Но раз он так… сердится… его сиятельство не даст мне… поесть.

— Но вы же должны были захватить в дорогу какие-нибудь продукты? — недоверчиво посмотрел на нее врач.

— Вчера у меня была еда… но она почти вся кончилась, когда я уезжала из Глазго. А это было сегодня в шесть утра.

Джакобе показалось, что врач совершенно изумлен ее легкомыслием.

— Предоставьте все мне, — сказал он наконец. — Единственное, что вы сейчас должны сделать, это лечь в постель. Здесь нет горничной, которая помогла бы вам раздеться, но я — ваш лечащий врач, так что вам придется принять мою помощь.

Произнося эти слова, он бережно помог девушке сесть, после чего снял с нее жакет и расстегнул сзади блузку.

Потом он сказал:

— Я собираюсь достать ночную рубашку из ваших сундуков; я распоряжусь, чтобы их принесли наверх. Тем временем постарайтесь снять все что сможете — только не двигайте левую ногу. Вы меня поняли?

— Я… я постараюсь, — прошептала Джакоба.

Доктор вышел из комнаты.

Джакоба сняла блузку, расстегнула юбку и спустила ее почти до колен, не двигая ступню. Однако каждое движение отдавалось болью.

Джакоба обнаружила, что врач отрезал ее чулок у колена, не снимая подвязок.

«Какой он добрый! — благодарно подумала девушка. — А вот граф, конечно, будет ужасно сердиться!»

Она дала себе слово уехать как можно скорее, но, когда она сняла с себя большую часть одежды, накрывшись юбкой и блузкой, голова у нее закружилась, и к приходу доктора Фолкнера она лежала с закрытыми глазами, снова почти без сознания.

Следом за врачом шли лакеи с ее сундуками. Вещи были поставлены на место, указанное доктором Фолкнером. Затем лакеи удалились, а он подошел к кровати.

— Я велел, чтобы вам принесли поесть. Но сначала хочу вас устроить как следует.

— Я… сняла все… что могла… и ногой не двигала, — пролепетала Джакоба. Вижу, — похвалил он ее. — Вы все сделали очень разумно. А теперь скажите, в каком сундуке лежат ночные рубашки.

— В том… который перевязан ремнями, — едва слышно ответила она.

Доктор открыл сундук, нашел ночную рубашку и вернулся к кровати. Помог девушке просунуть голову в ворот, руки — в рукава, а потом, когда она опустила рубашку, осторожно убрал остальную ее одежду. Добрый врач действовал так умело и деликатно, что Джакоба даже не почувствовала смущения.