— А я ведь знавал вашего отца, лейтенант. Благороднейший был человек. Уверен, вы окажетесь достойны его памяти. Если не ошибаюсь, он был председателем Верховного суда?

— Нет, господин майор, — ответил Дрого, — мой отец был врачом.

— Ах да, черт возьми, я все спутал, конечно же врачом, конечно.

Матти на какое-то мгновение смешался, а Дрого успел заметить, что он все время подносит левую руку к воротничку, пытаясь прикрыть круглое жирное и явно свежее пятно на груди. Но майор быстро овладел собой.

— Рад видеть вас здесь, — продолжал он. — Знаете, что сказал Его величество Пьетро Третий? «Крепость Бастиани — оплот моей короны». А я могу добавить, что служить в этой Крепости — большая честь. Надеюсь, вы разделяете мое мнение, лейтенант?

Все это он произносил явно по привычке, как давным-давно затверженный урок, который время от времени приходится повторять.

— Так точно, господин майор, — сказал Джованни, — вы совершенно правы, но, должен признаться, для меня все это несколько неожиданно. В городе я оставил семью и, если возможно, предпочел бы…

— О, да вы, не успев приехать, уже хотите нас покинуть. Так, что ли? Признаюсь, меня это огорчает, весьма огорчает.

— Дело не в моих желаниях. Я не смею обсуждать… я хотел только…

— Все ясно, — произнес майор со вздохом, как бы давая понять, что такие речи для него не новы и он даже готов войти в положение… — Все ясно: вы иначе представляли себе Крепость и сейчас немного обескуражены. Но скажите честно: как вы можете судить о ней, если прибыли всего несколько минут назад? Только честно…

— Господин майор, — ответил Дрого, — я ничего не имею против Крепости… Совершенно ничего. Но я предпочел бы служить в городе или хотя бы поближе к нему. Поймите меня. Я с вами вполне откровенен и рассчитываю на вашу помощь…

— Ну конечно, конечно! — воскликнул Матти, хохотнув. — Для того нас сюда и поставили! Силком мы никого не держим, даже часовых. Просто мне жаль, по-моему, вы хороший парень…

Майор минутку помолчал, словно подыскивая выход. И в это время Дрого, слегка повернув голову налево, посмотрел в окно, выходившее во внутренний двор, и увидел противоположную стену, такую же, как и остальные, желтоватую, залитую солнцем, с немногочисленными черными прямоугольниками окон. И еще часы, показывавшие два пополудни, часового, с винтовкой на плече прохаживающегося взад-вперед по стене, а над зданием, вдали, в жарком дневном мареве — скалистую гору. Была видна только ее вершина, сама по себе не представлявшая ничего особенного. И все же этот скалистый пик стал для Джованни Дрого первой видимой интригующей приметой легендарного северного государства, которое угрожало Крепости. А что же там, дальше? Какой-то тусклый свет, пробиваясь сквозь тягучую дымку, шел оттуда. Тут майор вновь заговорил:

— Скажите, вы непременно хотите уехать отсюда тотчас же или, может, подождете несколько месяцев? Нам, повторяю, все равно… с формальной точки зрения, разумеется, — добавил он, чтобы слова его не прозвучали совсем уж невежливо.

— Ну, раз я могу уехать, — ответил Джованни, приятно удивленный отсутствием каких-либо препон, — раз я могу уехать, то, пожалуй, лучше это сделать сразу.

— Будь по-вашему, — успокоил его майор. — Но тогда, если уж вы решили уехать тотчас, вам лучше сказаться больным. Ляжете в изолятор, понаблюдаетесь там пару дней и получите справку от врача. Многие ведь не выдерживают высокогорного климата…

— Неужели обязательно притворяться больным? — спросил Дрого, не любивший всяких махинаций.

— Обязательно? Нет! Но это значительно все упростит. В противном случае вам следует подать рапорт с просьбой о переводе, рапорт этот надо будет переслать Верховному командованию, потом ждать, когда Верховное командование даст ответ, в общем, на это уйдет не меньше двух недель. Но, главное, в дело придется вмешаться господину полковнику, а вот этого я бы как раз хотел избежать. Такие вещи ему не по душе, он очень переживает, да-да, именно переживает, воспринимая все это как оскорбление своей Крепости. Так вот, на вашем месте — говорю вам со всей откровенностью — я бы постарался избежать…

— Простите, господин майор, — ответил Дрого, — я же не знал… Если мой отъезд может мне повредить, тогда другое дело.

— Ни в коем случае, лейтенант. Вы меня не поняли. Ваша карьера никак от этого не пострадает. Тут… как бы получше объяснить… этакий нюанс, что ли… Конечно, как я вам уже сказал, господину полковнику подобная история не доставит удовольствия. Но если вы твердо решили…

— Нет-нет, — откликнулся Дрого, — если все обстоит так, как вы сказали, то лучше уж мне получить медицинскую справку.

— Если только… — Матти вкрадчиво улыбнулся и не закончил фразу.

— Что?..

— Если только вы не согласитесь остаться здесь на четыре месяца, что было бы самым лучшим выходом из положения.

— На четыре месяца? — переспросил Дрого, несколько разочарованный: ведь перед ним уже открывалась перспектива близкого отъезда.

— Четыре месяца, — подтвердил Матти. — Тогда вся процедура значительно упростится. Понимаете, у нас дважды в году все проходят медицинское освидетельствование. Это предписывается уставом. Очередное будет через четыре месяца. Для вас, по-моему, это самый лучший вариант. А уж о том, чтобы комиссия признала вас негодным к службе в наших условиях, позвольте позаботиться мне. Вы можете быть абсолютно спокойны. Кроме того, — продолжал он после небольшой паузы, — четыре месяца — это четыре месяца, их вполне достаточно для выдачи характеристики. Не сомневаюсь, что господин полковник вам ее даст. Сами знаете, какое значение имеет для вашей карьеры отзыв с первого места службы. Но давайте условимся, чтобы не было недоразумений: это всего лишь мой совет, а уж вы вольны решать…