Не представляю, сколько душ потребовалось загубить драгарнским чернокнижникам, чтобы напитать честную сталь этой мерзостью, но теперь по узкому клинку пробегали отблески самой настоящей Тьмы. Тьмы, способной выжечь и душу обычного человека, и сущность Высшего.

Уж в этом сомневаться не приходилось – именно такими наконечниками мы пользовались во время войны. Ну почти такими.

– Давай быстрее! – взвыл Эдвард, татуировки которого хоть и защищали от наложенного на стилет проклятия, но болевые ощущения нисколько не снижали. – Ну же!

Я поспешно разгладил на столе книжный лист, столь непочтительно вырезанный из священной книги, и Рох уронил на него стилет. Ловко, будто всю жизнь только этим и занимался, он завернул проклятый клинок в бумагу и с облегчением перевел дух.

Да и я тоже. Наполнявшая книжный лист святость заставила Тьму укрыться в острозаточенной железке, и призрачное пламя перестало испепелять своим ядовитым жаром наши души. Но если его развернуть…

– Похоже, сработало, – повалился лучник на скрипучий стул. – Сукин ты сын, Себастьян! Ты оказался прав!

– Ну еще бы, – усмехнулся я. – Никто ничего не почувствует, пока не станет слишком поздно.

Святая реликвия и проклятый клинок. Такого точно никто ожидать не станет.

Эдвард легонько дотронулся до свертка, от которого теперь не веяло ни Светом, ни Тьмой, и отошел к окну.

– Сколько у меня времени на подготовку?

– Час точно есть. Возможно – два.

– Уложусь.

– Очень на это рассчитываю. – И я выразительно глянул на лучника.

Тот в ответ лишь плечами пожал.

С лохмами давно не стриженных русых волос и неровной бородой он больше походил на отшельника, чем на первоклассного стрелка. И вместе с тем выглядел на удивление спокойным. Надеюсь, не подведет…

– Проваливай уже, – поторопил меня Рох.

Я кинул на стол звякнувший золотом кошель, подхватил сумку и вышел за дверь. И в самом деле – нечего рассиживаться, работы по горло.

Рик Заре не подвел, и в герцогском замке меня уже ждали. Стоило только подойти к закатным воротам, и навстречу сразу вышел начальник караула.

– Господин Март? – уточнил он.

– Именно, – кивнул я и продемонстрировал служебный перстень.

– Вы можете пройти, но придется оставить оружие.

– В самом деле?

– Таков приказ.

Я мысленно выругался и вытащил заткнутый за пояс кинжал. Отложил его на стол и показал перочинный нож:

– Это оружие?

– Можете оставить.

– И то хлеб, – пробурчал я, скинул плащ и поднял руки: – Будете обыскивать?

– Не стоит, – поморщился начальник караула, но в сумку заглянул. Не углядел там ничего подозрительного – веревка, запасная одежда, фляга с водой, – и указал на одного из подчиненных: – Вас проводят.

– А лошадь?

– Сейчас приведут.

– Вот и замечательно. – Я вышел на замощенный булыжниками двор и попросил приставленного ко мне гвардейца: – Проводите в часовню.

– В часовню? – не сумев скрыть удивления, переспросил тот и кивнул: – Следуйте за мной.

Ну, я и последовал. Там подождал, пока служка отопрет молитвенное помещение, прошел внутрь и велел не беспокоить. И более того – потихоньку просунул ножку стула в дверные ручки. Запор аховый, конечно, но лучше, чем ничего.

После остановился в широком проходе меж рядами скамей, оглядел просторное помещение и подивился его запущенному виду. Похоже, их высочества здесь гости нечастые, да и остальные придворные вряд ли захаживают.

Заперев за собой дверь примыкавшей к алтарю комнатушки, я взял стоявшую в углу метлу, подмел пол и опустился на колени. Перочинным ножом начертил на камнях круг и тонкой струйкой принялся лить туда воду. И хоть лезвие оставило лишь едва заметную царапину, вся жидкость будто заговоренная осталась внутри.

Не дожидаясь, пока нарушится это хрупкое равновесие, я провел над лужицей ладонью и потянулся к потустороннему. И хоть в моей душе не было ни капли скверны, Пустота откликнулась. Быстро. Слишком быстро.

Потусторонняя стужа уколола кончики пальцев, ласково поцеловала кисть, нежным прикосновением заморозила руку по локоть. Вода немедленно застыла, и я осторожно ступил на прогнувшуюся под моим весом корочку льда. Только набрал в легкие побольше воздуха, и пол под ногами провалился.

А я рухнул в Бездну.