Я кивнул и отправился на поиски брата-экзорциста. Вечер обещал быть долгим.

Жизнь сотрудника Тайной службы можно назвать какой угодно, но только не скучной. Скучать нашему брату просто некогда. Сегодня ты здесь, а завтра уже на другом краю Святых Земель. И никогда не угадаешь, куда в следующий раз закинет судьба…

Вот так и со мной вышло. Остаток года девятьсот семьдесят пятого от Великого Собора безвылазно проторчал в Нильмаре, подбирая людей для переправки «желтой пыли» на полночь, а стоило только сбить команду, как руководство в срочном порядке выдернуло обратно в Акраю. И всю весну – Марна, Алезия, Крайданг. Марна, Алезия, Крайданг. Марна, Алезия…

А куда деваться? Норвейм всерьез обеспокоился безопасностью своей полуденной границы и начал мутить воду в этих союзных Стильгу королевствах. Еле совладали.

И вот теперь я здесь – в самом сердце Драгарна, в Лиране.

Да еще и с заданием из разряда «пойди туда, не знаю куда; отыщи то, не знаю что».

Поручение и в самом деле оказалось не из банальных. Убить – что? Убить – просто. Устранить можно любого, была бы поставлена задача. Куда сложнее, по крупинкам собирая обрывки слухов и кусочки сплетен, выявить слабое место противника и не засветиться при этом самому. Это и есть наш хлеб.

Но что делать, когда противника нет? Как отыскать уязвимость того, что официально никогда не существовало?

Когда формальное следствие окончательно зашло в тупик, наверху всполошились и потребовали в срочном порядке выяснить, кто именно использовал бесноватых для распространения заразы в Леме. А Малькольм Паре, недолго думая, поручил расследование нам.

Подумаешь, ерунда какая – проникнуть в одну из наиболее охраняемых тайн нашего закатного соседа! Тайну, о которой и слыхом не слыхивал ни один из завербованных Тайной службой вельмож.

Самоубийство чистой воды, скажете вы? Вполне может статься, что и так…

Остановившись перед шатром, я в раздражении пнул вбитый в землю колышек и беззвучно выругался. За неполный месяц расследование не продвинулось ни на шаг. Никаких догадок, никаких перспектив. Одно лишь смутное подозрение, что не принимаю в расчет какое-то чрезвычайно важное обстоятельство. Только вот никак его сформулировать не получается. Словно в темноте прямо над ухом зудит комар, а попробуешь прихлопнуть – пустота.

В отличие от Ланса, местные власти не ограничивали в правах ни экзорцистов, ни экзекуторов. Предельно жестко регламентировали деятельность, но из страны не выдворяли и частенько прибегали к их помощи. Спасением душ аристократов занимались братья ордена Изгоняющих; преступников же и прочих недостойных жизни отбросов прилюдно отправляли в Бездну палачи Пламенной длани.

А вот обывателями занимались приходские священники и монахи ордена Фредерика Копьеносца. Многих бесноватых святые отцы возвращали к нормальной жизни, но некоторые буквально растворялись в воздухе. Был человек и не стало. Куда подевался – непонятно. Кто стоит за исчезновением – тоже. Просто ночью к дому подъезжала карета, а дальше – неизвестность.

Никто ничего не помнил, не видел, не знал. И даже не слышал, ибо вопросы на эту тему категорически не приветствовались. Все в руках Святых. Пропал человек, значит, так надо.

Сомневаешься? А какое тебе дело до грешника? Уж не еретик ли ты, добрый человек? Может, стоит монахов ордена Фредерика Копьеносца кликнуть? Они дурные мысли из твоей головы быстро выбьют. Или выжгут. Раскаленным железом.

И неважно, кто ты – безродный фигляр или цельный граф. Нельзя сомневаться в воле Их.

Отдернув полог, я прошел в шатер и с тяжелым вздохом оглядел дожидавшихся меня подельников.

Откинувшаяся на спинку шаткого стула Берта тяжело дышала, сложив руки на заметно округлившемся животе. И, хоть под просторным платьем небогатой горожанки скрывалась набитая пером подушка, не знай я об этом, ни за что бы не заподозрил подвоха.

Приставленный к нам Марк Бонифаций Тарнье к столь изощренному маскараду прибегать не стал и снова вырядился в потертый костюм небогатого писаря. Времени зря он не терял и, заняв место под висевшим на крюке фонарем, читал какую-то книгу.

Валентин Дрозд пил воду. Морщился, кривился и вновь пил. Неудивительно – вчерашний его поход по кабакам завершился лишь на рассвете, а непьющий морячок бросался бы там в глаза еще почище неподкупного стражника. Претензий к усачу не было: как-никак в питейных заведениях он не развлекался, а работал. Ну – почти не развлекался.

– Марк, – обратился я к брату-экзорцисту, – заметил что-нибудь интересное?

– Нет, в этот раз ничего, – не отрываясь от книги, мотнул тот головой.