— Меня зовут Роуз, — приветливо сказала она.

Я улыбнулась в ответ, изо всех сил стараясь не дернуться, не испугать ее случайным движением руки или ноги, резким звуков. Набрав побольше воздуха, я попыталась представить медленно накатывающие на берег морские волны. Помогло. После пары глубоких вдохов и выдохов я показала на планшете: «Спасибо».Думаю, Роуз меня поняла.

Потом я включила коляску и подъехала к ее стулу. До конца урока мы сидели рядом. И все было хорошо, мое тело ни разу меня не подвело. Только урок очень быстро кончился.

С тех пор по средам нас выпускают из спецкласса и приводят на музыку к миссис Лавлейс. Джилл, Эшли и Карл постепенно привыкли и тоже ходят с нами. Каждого из нас «прикрепили» к определенному ученику: мы сидим рядом и стараемся вместе работать, насколько это возможно.

Когда на урок в первый раз привели Эшли, все пятиклассницы тут же захотели сидеть рядом с ней. Наверное, каждая мечтала с ней поиграть, как с куклой, но это ничего, Эшли любит быть в центре внимания.

Двум подружкам — Молли и Клер — через какое-то время снова позволили сидеть. «Прикрепиться» к кому-нибудь они желания не изъявили. Ну и хорошо.

Глория осталась сидеть рядом с Элизабет, Мария — с Джессикой. Джилл, вполне довольная, сидит рядом с девочкой, которую зовут Эстер Ченг. Родни иногда на переменах подходит поговорить с Фредди, а пару раз даже катал его на коляске с приличной скоростью, чтобы тот почувствовал себя гонщиком. Естественно, Фредди в восторге.

А я по средам все так же сижу рядом с Роуз. Накануне вечером я даже уснуть не могу от волнения. Утром я заставляю маму одевать меня в самые красивые вещи, чтобы выглядеть классно и модно, не хуже других детей. Я недовольно визжу, пока мама не выберет то, что мне хочется. И напоминаю ей хорошенько почистить мне зубы, чтобы изо рта не пахло.

Я почти все время думаю о Роуз. А вдруг она больше не захочет, чтобы я с ней сидела? Но Роуз разговаривает со мной как с обычной девочкой и, кажется, даже старается меня понять. Как-то раз я показала на планшете слова «новый», «туфли», «хороший», потом кивнула на ее ноги — я хотела сказать, что заметила ее новые кроссовки и они мне понравились. Кажется, она удивилась, что я могу такое сказать. Еще бы! Иногда, чтобы что-то объяснить, у меня уходит целая вечность. В другой раз я показала «музыка», «плохой», «вонять»и засмеялась. Роуз ничего не поняла. Тогда я снова показала те же слова, потом указала на миссис Лавлейс, которая поставила диск с джазом. Я, как и мама, не люблю джаз, потому что в нем нет мелодии.

Наконец Роуз поняла:

— А! Ты не любишь джаз? Я тоже! — И мы так громко захихикали, что миссис Лавлейс пришлось строго на нас посмотреть, приложив указательный палец к губам. Первый раз в жизни мне сделали замечание за болтовню на уроке! Как же я была счастлива! Я чувствовала себя самой обычной девочкой — как все.

Роуз даже поделилась со мной несколькими секретами. Оказывается, у нее есть дурная привычка — грызть ногти. И она терпеть не может молоко. По воскресеньям ее водят на службу в церковь, а она там засыпает от скуки. Как и я. У нее, как и у меня, есть младшая сестричка. И Роуз тоже любит кантри! Иногда она рассказывает, как они с подружками ходили в большой торговый центр. Как бы мне хотелось быть с ними!

В конце октября руководство школы решило расширять инклюзивную программу. Марии и Джилл разрешили посещать уроки физкультуры и искусства, Фредди и Вилли — естествознание. А мне — впервые в жизни! — позволили самой выбрать, на какие уроки ходить.

Теперь, когда урок заканчивается, я не остаюсь сидеть в классе и не гадаю, что происходит в коридоре, а выезжаю на перемену. Я довольна. Я не спеша разъезжаю на коляске среди учеников, как фермер на мини-тракторе по пшеничному полю.

Некоторые ребята машут мне «Привет» или спрашивают, как дела, а иногда кто-нибудь даже провожает меня до кабинета, где будет следующий урок. Классно!

Но инклюзия инклюзией, а участвовать во всем у меня никак не получается. Обычно я сижу в конце класса и тихо бешусь: я же знаю ответы на большинство вопросов, но не могу об этом сказать.

Пару дней назад на одном из уроков учительница спросила, что означает слово «достоинство». Конечно, я знала, что оно означает, даже подняла руку, но никто не заметил — учительница подумала, что я просто случайно дернула рукой. Да хоть бы она меня и вызвала, что тогда? Я ведь не смогу ничего сказать! Ужасно обидно.

В начале месяца у нас было родительское собрание — точнее, даже не родительское, а общее, потому что на него пригласили и учителей и учеников, чтобы все могли поговорить обо всем. Мама и папа пришли вместе. Миссис Шеннон — какая же она замечательная! — подкатила мою коляску к группе учителей, участвующих в инклюзивной программе.

Она положила руку на подлокотник моей коляски и сказала:

— Эта девочка — настоящая умница! Вот увидите, она станет звездой нашей программы.