Но все это в рамках чрезвычайного происшествия, ведь в Минобороны не предполагали, что ЧП — лишь финал, а вот где стартовая черта и кто выступал стартером... Но вот именно сейчас Артемов мог позволить себе усомниться: поставить крест на специализированном центре — с его высокопрофессиональными кадрами и даже традициями, оборудованием, потребностью в специалистах экстракласса, выпускающихся центром, — не круто ли? Не круто, если вспомнить «новейшую военную историю России»: закрывались оборонные предприятия, расформировывались части спецназа и прочее.

— Ты уже беседовал с бывшими курсантами? — спросил генерал, занимая место за рабочим столом. — Что интересного они тебе поведали? И почему не вызвал офицеров «Дельты»?

— В свое время на офицеров могли надавить. Объективную, хотя и не полную информацию можно получить от рядовых.

— Так ты беседовал с ними? — повторился генерал.

— Нет, не беседовал. Я уровнял наши шансы.

Ленц рассмеялся.

— Садись в мое кресло, — полушутливо предложил он, похлопав по подлокотнику даже не кресла, а мягкого стула, на котором сидел. — А я сбегаю позову их.

Вообще Михаил Артемов, занимающий в главке должность старшего оперативного офицера, часто вращался в среде генералов управления военной разведки и смотрелся весьма достойно, не тушевался, в глаза смотрел открыто и не «работал лицом среди правильных людей». Чего нельзя было сказать о самих генералах. Некоторые из них переигрывали, точнее, играли на этом факте: заносчивые взгляды скользили, как по пологой башне современного танка, по моложавому полковнику. Однако не причиняли особого ущерба «конструктивно сложенному» военному разведчику.

— Что ты надеешься услышать от наших гостей? — спросил Ленц.

— Об исключительной — я бы сказал, о феноменальной подготовленности бойцов погибшего экипажа, — ответил Михаил Васильевич. — Это была профессионально подготовленная диверсионная группа, и она должна была отличаться от остальных экипажей. Диверсии, подобно той, что имела место близ Чернопесчаного, тщательно планируются, много времени уходит на подготовку, шлифовку деталей. Порой уходят недели, месяцы.

— Разработчик этой операции потратил не меньше. И человек он нашего круга. Давай-ка помозгуй за него, а я послушаю.

Артемов прищурил глаз и пошевелил губами, словно что-то подсчитывал.

— Во-первых, он еще до начала курса знал точную или максимально точную программу группы лиц, которые и стали его жертвой: их планы, расписание по пунктам, дням и часам, даже точный маршрут передвижения. Во-вторых, он либо подобрал боевую группу, либо она уже была укомплектована, возможно, имела опыт проведения диверсий. Затем бойцы этой группы направляются в центр спецподготовки в качестве претендентов, причем на общих основаниях — чтобы не нарисоваться и не вызвать подозрений — и по трем причинам. Первая: они находятся в непосредственной близости от проведения диверсии. Второе: надежная легенда — им не нужно скрываться, напрягаться от возможных контактов с военными — моряками, пограничниками, милицией. Они постоянно вместе, командой, ежесекундно чувствуют друг друга, не теряют контакта. А это очень важный момент для диверсионной группы. Действующей в тылу врага, — добавил полковник. — Плюс все то же определение — курсанты. Что отчасти выглядело как алиби.

— Согласен, — кивнул генерал. — Я понял тебя. Диверсанты — одно целое звено — как до диверсии, так и после. И убрать их легче именно по этому важному обстоятельству. Причем подвести под несчастный случай. Идеальный вариант, — отдал он должное неизвестному разработчику этой операции. — Классика: исполнителей почти всегда убирают. Кто устранил этих? Кстати, давай определимся с названием группы. Ты же не собираешься писать в отчетах: они, их, этих... Предлагаю «экипаж-97».

— Согласен.

— Нам недостает промежуточного звена, — сказал Ленц, покручивая в руках плюсовые очки в золотистой оправе. — Экипаж кто-то курировал в центре. И сделал все, что от него требовалось: укомплектовал группу своими бойцами, вел их по курсу так, что ни один не попал под жесткий отсев. И в учебный рейд, во время которого была совершена диверсия, они пошли по графику, составленному куратором. По его же распоряжению они, вернувшись в центр, на следующий день приступили к практическим занятиям с дыхательными аппаратами.

— Чтобы отдать концы, — подхватил Артемов. — Поначалу я подумал, что все шесть аквалангов имели одну неисправность, — это был первый вариант. Второй — в газовой смеси или кислороде присутствовал отравляющий компонент. В заключении медэкспертов я нашел один интересный момент, который исключает механические, что ли, повреждения дыхательных аппаратов. В крови погибших медики не обнаружили следов адреналина. Что говорит о следующем: они умирали, но страха не испытывали.

Ленц повел плечами то ли от неотрывного взгляда подчиненного, то ли от его слов.