Под руководством Толстого и Тонкого, Лорела и Харди — так прозвали двух экспертов-криминалистов, — констебли из участков Атлантис и Тейбл-Вью начали аккуратно окапывать северную границу участка.

Пробило шесть часов; никакого результата.

В половине седьмого Яуберт понял, что больше нельзя откладывать телефонный звонок.

Он забрался в свою машину, подальше от ветра, и набрал номер.

Она ответила сразу, как будто давно не спала.

— Таня, у меня плохие новости.

Судя по звуку, изданному ею, он понял: несмотря ни на что, она еще надеялась.

— Мне очень жаль, — добавил Яуберт, понимая, что не может ее утешить.

— Как он умер?

— Его застрелили.

Она долго молчала и наконец спросила:

— Кто?

Он тянул время; сказал, что они пока не знают, но до конца дня обязательно выяснят все.

— Я хочу знать, — сказала она.

В десять минут седьмого нашли первый труп.

Могила оказалась неглубокой, меньше метра. Ее вырыли посередине насыпи. Яуберт опустился на колени рядом с Октябрем и Бучинги и наблюдал, как эксперты в слабом предутреннем свете осторожно сметают с трупа песок щетками и метелками. Остальные расширяли могилу, оттаскивали в сторону ведрами песок и высыпали его аккуратной кучей.

— Женщина, — с удивлением заметил Октябрь.

Все увидели кожаные сандалии, очертания женской фигуры, облепленной серо-белым песком. Криминалисты медленно и торжественно смели песок с лица жертвы. Три пулевых отверстия… Лицо практически уничтожено. Только длинная черная коса осталась нетронутой.

— Они ее даже не завернули.

Констебль извлек из песка желтую сумку. Октябрь, надевший резиновые перчатки, открыл ее, нашел кошелек женщины, а в нем — водительское удостоверение.

— Корнелия Йоханна ван Ярсвелд, — тихо прочел Октябрь.

Неожиданностью для всех стал второй труп. Он лежал в метре от женщины, а то и меньше, на той же глубине, только верхняя часть туловища была туго обмотана черным пластиковым мешком. Когда криминалисты сняли мешок, Октябрь ахнул:

— Ничего себе! Это же Птичка!

Джонни Октябрь послал отряд спецназа арестовывать Терренса Ричарда Бадьеса и его шофера, Маннаса Винка. Он приказал направить к дому Бадьеса в Вейнберге как можно больше людей. И везти арестованных в отдельных машинах.

Их доставили в вейнбергский участок. Террориста Бадьеса посадили в камеру предварительного заключения, откуда он время от времени кричал:

— Я имею право на адвоката, фашисты, сволочи гребаные! — и самодовольно ухмылялся.

Винка привели в комнату отдыха и сразу же приступили к допросу.

— Я всего лишь водитель, — повторял он.

Винк оказался невысоким, суетливым человечком; он активно помогал себе жестикуляцией. Лицо под желтовато-белой панамой было прорезано глубокими морщинами. Жилистые предплечья в татуировках.

Бучинги и Яуберт сидели и слушали. Октябрь тихо и вежливо обрисовал ему ситуацию.

— Маннас, у тебя крупные неприятности; ты в беде.

— Я всего лишь водитель.

— Ты соучастник, Маннас, в трех убийствах. У нас есть видеозапись, которая изобличает тебя. Знаешь, та самая, с помощью которой Дани Флинт пытался шантажировать Террориста. Так вот, повторяю, тебе грозят крупные неприятности.

— Не знаю никакого Флинта.

— Нет, знаешь; ты копал могилу в «Монтэгю-Гифт». Но даже не это твоя самая большая проблема. Ты соучастник в убийстве Птички. В Поллсмуре ты и часа не протянешь. А я тебя сейчас именно туда и отправлю.

— Я всего лишь водитель! — повторял Винк, но глаза у него забегали.

— Я отправлю тебя в Поллсмур, а видеозапись покажу всем твоим сокамерникам. На замедленной скорости.

Винк горестно охнул. Руки у него вдруг застыли.

— Но мы с тобой можем помочь друг другу.

— Все вышло из-за той сделки, — сказал Маннас Винк. — Она с самого начала не задалась.

Они с Террористом, Кастетом Снайдерсом и Птичкой де ла Крусом уехали за город, проехали мимо Атлантиса, километрах в десяти за Мамре. Возможно, дело было двадцать девятого сентября, он не помнит. Террорист и Птичка спорили о каких-то «партнерах», но имен этих партнеров они нарочно не называли: считали, что Винк и Кастет не должны их знать.

— Что за партнеры? — спросил Джонни Октябрь.

Винк ничего не знал. В сделке с алмазами «Вороны» выступали в роли посредников, а больше ему знать не полагалось, ведь он был всего лишь водителем…

— А потом?

Потом они поехали, чтобы забрать товар. Встречу им назначили в десяти километрах за Мамре, в районе Порт-Джексона. Камешки привезла белая сучка; она угрожала им пистолетом. Держалась высокомерно, с Птичкой говорила как с дерьмом последним.

Маннаса Винка как прорвало. Он рассказал, что у Птички была сумка с четырьмя миллионами рандов, сучка захотела взглянуть на деньги, подняла одну купюру, хотела посмотреть на просвет — не фальшивая ли. Потом она показала им камешки, целую кучу. Террорист врезал ей кулаком — прямо в зубы. Отобрал пушку, выстрелил ей между глаз. Птичка возмутился, сказал: ты что, какого хрена? Тогда Террорист развернулся и три раза выстрелил в Птичку из пушки той белой сучки. Маннас и Кастет Снайдерс стояли и смотрели, и у них отнялись языки. У них на глазах Террорист взял и застрелил Птичку, главаря «Воронов»! А потом Террорист повернулся к ним и заорал: «Ну что, в штаны наложили? Не стойте столбами, давайте грузите их в багажник! Как по-вашему, что тут начнется, пока он будет отдыхать в Боливии? Неужели вы потерпите, что верх одержит Мугамат Перкинс? Сука он, втравил Птичку в дерьмо…»