Он склонился над раскрытой дверцей и глянул на старика...

Вот сейчас он должен сказать что-то. Поблагодарить или просто попрощаться.

Тяжелый момент. Не находилось слов благодарности, и прощаться не хотелось.

«Порой люди не хотят слышать слов благодарности, и правильно делают. Когда она в глазах — это я понимаю...»

Выручил сам старик, горячо зашептав:

— А сумку-то, сумку!..

Виктор чертыхнулся и потянул с полика свой багаж. И снова голос Бориса Михайловича:

— Дверцей не стучи. Я потом закрою.

И все. Заурчал двигатель, закрутились маленькие колеса, и пропал из виду человек в инвалидной машине...

Близнец взял винтовку и, повернув за угол, пошел, тяжело ступая, по узкой асфальтированной дорожке. Справа черная стена и окна первого этажа. Слева ухоженные газоны, засаженные штокрозами, мальвой и золотыми шарами.

Снайпер возвращался на свою огневую позицию. Единственное подготовленное место, откуда он мог сделать выстрел. И если бы только старик знал, куда и зачем он привез снайпера...

Куда и зачем — теперь об этом знали уже два человека. По спине Николая Терехина, который не упускал «Оку» из виду, следуя за ней на «восьмерке» с погашенными габаритными огнями, пробежал холодок. Нет, мороз по коже. Когда он наконец-то понял, что задумал снайпер, он тихо прошептал: «Безумству храбрых поем мы песню... Но как он старика-то завербовал?!» — не мог понять Терехин. Какие слова он нашел и в какой форме принял их сам старик? Давай, мол, внучок, делай свое дело?..

Ответ был близко: старик отвез снайпера не на огневую позицию. Близнец просто использовал его. Но Терехин не понял этого хода.

Виктор остановился, не доходя до угла, и укрыл оружие в высокой траве. Отошел на несколько метров и посмотрел на окна клюевской квартиры. Окна непроницаемы. Но там наверняка кто-то есть. Один шанс из миллиона, что снайпер вернется, но даже эту миллионную часть спецслужбы из рук не выпустят. Террорист снова ушел от них, и теперь они ожидают от него чего угодно.

Этот дом Виктор изучил вдоль и поперек. Это был его объект, и он готовил его для себя. В этот раз никто не сделал за него ту работу, которую обязан был выполнить он и только он. В квартире Олега Клюева Виктор нашел длинный ключ, подошедший к подвальному замку. Подвал не был перегорожен, и можно было пройти от первого подъезда до последнего. Он поднимался на чердак и увидел, что в первый подъезд можно попасть сверху. Замков на чердачных люках не было, отсутствовали и свежие следы людей. Там стояла духота, пахло пылью и голубиным пометом. Там стояла тишина, прерываемая воркотней птиц. По всей длине проходил деревянный настил. Шаг влево или вправо, и уйдешь по колено в керамзит, наделаешь шуму.

Близнец вернулся к торцу дома, подхватил сумку и зашел в подъезд. Поднялся на девятый этаж и ступил на металлическую лестницу.

Тихо, шептал он, морщась и потихоньку толкая головой тяжелую створку. Сверху посыпался мелкий мусор, более громко простучал по полу керамзитный камешек-катыш.

Тихо...

Виктор перехватился и поставил сумку на мостки. Спустился и при свете лампы смахнул с площадки пыль, подобрал камешек и сунул его в карман. Поочередно глянул на двери. Глазки на них были черны.

Спят, спят, успокаивал себя снайпер. Обязаны спать.

Чердачный люк, окрашенный черной печной краской, мягко опустился на место. Близнец взял сумку и осторожно, контролируя каждый шаг, пошел по настилу. Как по болоту, щупая ногой доски. Медленно. Почти в полной темноте, ориентируясь по слуховым окнам, в которые струился предутренний лунный свет.

Он остановился напротив последнего окна и освободил себя от груза. К окну вела единственная доска, сплошь покрытая голубиным пометом. Открыв сумку, Виктор вынул веревку, достал пистолет с приделанной к нему петлей и перекинул его через плечо. Как маузер. Прикусив зубами острое лезвие ножа, ступил на доску, удерживая равновесие руками. В одной руке ничего, в другой моток веревки. Он мешает, но в то же время дает возможность балансировать.

«Молодец, — похвалил себя „канатоходец“, — тихо прошел».

Теперь выход на крышу. До самого края которой вела доска с прибитыми поперек рейками. Угол наклона небольшой, но все равно можно загреметь.

Виктор добрался до ограждения и глянул вниз. Под ним находился балкон девятого этажа. Прислушался... Сделав скользящую петлю, опустил веревку почти до седьмого. Все, хватит. Теперь пора привести дыхание в норму. Но недолго. Время и так тает на глазах. А сероватая полоска на востоке светлеет и ширится...

Первый шаг. Фактически в пропасть. Близнец избрал путь, лежащий вдоль балконных торцов, чтобы не нарисоваться перед окнами. Он спускался без страховки, хотя мог сделать еще одну скользящую петлю из короткого отрезка веревки. Но, случись столкнуться с противником на самом балконе, она не даст ему свободы движений.

Ноги коснулись перил. Крапивин ступил на них и чуть отдохнул, ослабив давление веревки на руки. Сделав широкий шаг, нащупал ногой край бетонной плиты. Опустил на нее вторую ногу.