Николай цокнул языком:

— Ай-ай-ай, Армен!.. Чтобы пожарить шашлыки, нужны хорошие дрова. — Полковник взял со стола бутылку с минеральной водой и вылил в импровизированный мангал.

Позади раздавались крики. Матерились все — и сотрудники «Дайджеста» — в основном армяне спортивного телосложения, и оперативники с военной выправкой, и плечистые спецназовцы. Последние валили первых руками, ногами, прикладами, надевали на них наручники; то тут, то там звучали короткие очереди из штурмовых «каштанов» с магазинами в рукоятке. Оперативник с видеокамерой не успевал за скоротечными действиями. Когда он в сопровождении двух штурмовиков вошел в кабинет Азаряна, Терехин уже сидел напротив Армена, положив ногу на ногу.

— Ну что, Армен, сам покажешь, где оружие, или нам самим поискать?

— Самим поищите, ну, — с нарочито сильным акцентом ответил армянин и даже всплеснул руками.

— Крыльями-то не размахивай, — предупредил Терехин, — а то я тебя окольцую, как вымирающего пеликана. Давай-ка поговорим о деле. Я расследую убийства, а не в порнухе ковыряюсь — это для начала. Вчера на Неглинной, неподалеку от театра «Школа современной пьесы», был убит Джек Гольдман — американец русского происхождения, слышал?

— Нет, не слышал про такой театр.

— А про театр на Лубянке слыхал?

— Э-э... — протянул Армен. — Зачем пугаешь?

— Ну, ты, я вижу, совсем идиот. Придется познакомить тебя...

— Нет, не надо меня ни с кем знакомить. Говори короче, да?

— Коротко не получится. Послушай-ка, что я знаю про тебя. Ты проходил службу в 1992 — 1994 годах в Болгарии в составе Северной группировки войск. После ликвидации Организации Варшавского Договора в Болгарии остались нехилые запасы оружия, имущества, горючего, которые по наследству перешли к Минобороны России и были проданы болгарам за двадцать миллионов баксов. В конце 1994 года ты лично поучаствовал в торгах, реализовав военного имущества на двести пятьдесят тысяч «зелени», и мотнул в Финляндию. Сколотил еще более «северную», но не менее криминальную группировку и начал поставлять финские «шпалеры» в Россию. В качестве прикрытия использовал посредническую фирму. Когда тебе в голову взбрело, что по сроку давности за дезертирство ты можешь вернуться в Россию, ты — бог ты мой! — вернулся и открыл столичный офис. Ну не дурак ли ты?

— Зачем оскорбляешь, а?

— А? А дальше неинтересно. Дальше все начинается с «ну». Ну, твои связи на оружейном рынке попали под пристальное наблюдение ФСБ. Ну, была создана спецгруппа. Ну, подняли «глухарь» десятилетней давности — «дело Азаряна», которое вела в свое время военная контрразведка. Ну, раскопали в архивах в том числе и президентское распоряжение, обязывающее военное ведомство выручку от продажи излишков войскового имущества зачислять на валютный балансовый счет такой-то в Банке внешней торговли Российской федерации. Вот тут «ну» кончаются, а «но» начинаются. Но болгарская выручка стала поступать на другие счета и совсем в другие банки. Один из счетов оказался азаряновским. Тебе знакома такая армянская фамилия? Тебя отрабатывали в течение восьми месяцев и вот решили взять, когда возле театра «Школа современной пьесы» был убит из финской снайперской винтовки «марк-1» некто Гольдман. Винтовку убийца бросил на месте преступления и был таков. И если я найду в твоей конторе хоть один патрон от фирмы «Сако», я раскручу тебя, Армен, на «пятерку» с плюсом. — Николай кивнул спецназовцам: — Грузите его в машину.

Когда армянина увели, Терехин отдал распоряжение появившемуся последним майору Соловьеву:

— Вадим, бери людей и начинайте с подвала, а я пока осмотрюсь тут.

— Пожарники подъехали, — сообщил майор, кашляя от едкого дыма.

— Отсылай их. Скажи, что очаг возгорания потушен. — Полковник открыл холодильник, нашел там еще две бутылки минералки и окончательно залил огонь.

Сейф в кабинете Азаряна был небольшим, однако даже сильные спецназовцы, взяв с четырех сторон, с трудом несли его к выходу. Терехин сел за стол директора фирмы и выдвигал ящики. Краем глаза он наблюдал за парнями своей опергруппы, они опечатывали системный блок компьютера и выгребали из шкафа-купе дискеты и лазерные диски.

«Опля!» Полковник стрельнул глазами в оперативников и снова опустил их: в нижнем ящике стола, прикрытые початой пачкой бумаги формата А4, лежали два австрийских пистолета «глок» с ударниковым УСМ безопасного действия Safe Action. "Неплохой «сэйв», — похвалил себя Терехин, словно был вратарем и спас команду от гола. Он положил бумагу на место и занялся другим ящиком. Улучив момент, когда в кабинете не осталось ни одного оперативника, Николай сунул один «глок» в широкий внутренний карман ветровки, а другой, привставая, засунул за поясной ремень и прикрыл курткой. Тихонько насвистывая «Наша служба и опасна, и трудна», он разжился еще парой магазинов к австрийским пистолетам, рассовав обоймы по карманам.

К этому времени оперативники во главе с майором Соловьевым обнаружили в подвалах фирмы серию финских снайперских винтовок фирмы «Сако» и автоматы «вальмет» под натовский патрон калибра 5,56. Всего пятнадцать штук.

Николай вышел на улицу, прищурился на солнце и потянулся. Даже покивал своей стриженой головой: «Хороший денек». Он подошел к «десятке». На заднем сиденье сидел в наручниках Армен Азарян. Слева и справа от него расположились оперативники. Полковник положил руку на крышу «Жигулей» и, заглянув в салон, стерильно улыбнулся армянину:

— Везет мне сегодня. Жалко, в твоем кабинете ничего не нашел. — Он похлопал по крыше, отдавая водителю команду: — Давай, поехал!

Вечером этого же дня полковник Терехин встретился на берегу Котловки, в районе Нахимовского проспекта, со своим агентом — мужчиной лет сорока, небритым, сосредоточенным. Николай передал ему один ствол и назвал приблизительную цену:

— Полторы «штуки». Потом шепнешь, кому спихнул ствол. Будет кого ловить за незаконное хранение.

И уже на следующий день получил деньги.