Но вернемся в ужасный временной отрезок германо-советской истории. К концу декабря 1941 года в сухопутных войсках Германии из строя был выведен каждый четвертый солдат. 8 января 1942 года генерал-полковник Гёпнер отдал приказ на отвод двух обескровленных, наполовину обмороженных корпусов своей танковой армии. Сделал он это вопреки четко выраженному приказу Гитлера. Еще под Ленинградом он навлек своими идеями гнев верховного главнокомандующего. Генерал-полковник, которого фельдмаршал фон Клюге упрекнул в том, что он уклоняется от исполнения долга во имя фюрера, ответил ему так: «У меня есть обязательства более высокие, чем те, которые я выполняю по воле фюрера. Это долг по отношению к вверенным мне войскам». Гитлер отстранил Гёпнера от исполнения обязанностей и отправил его в отставку. Через два с половиной года, 20 июля 1944 года, Гёпнера повесили в тюрьме Плётцензее как участника антигосударственного заговора.

В знаменательный день 8 января 1942 года началось очередное советское наступление, в этот раз на озере Ильмень на стыке между группами армий «Север» и «Центр». Спустя месяц там под Демянском будут окружены почти 100 000 немецких солдат. А в первые дни 1942 года немецкая радиоразведка впервые зафиксировала, что в 30 км севернее Новгорода неожиданно появилась неизвестная до сего времени армия, сосредоточенная у восточного берега Волхова. Именовалась она как Вторая ударная армия.

12 января над прибрежными лесами раздался грохот русских батарей всех калибров. Вторая ударная армия перешла в наступление. Началась еще одна наступательная операция красноармейцев.

После тяжелых потерь, понесенных в первые шесть месяцев войны с Россией, немецкие дивизии, находившиеся под Ленинградом и на Волхове, получили пополнение. В основном это были молодые, неопытные солдаты. Даже «старики», которые уже успели «нюхнуть пороху», не знают, как вести себя во время боев в лесистой местности. А эти бои им предстоят вскоре. Русские знают, что немцы чувствуют себя в лесу чужими. Они не умеют делать в лесу бездымный костер. Им неведомо, как оборудовать лесную позицию таким образом, чтобы ее очертания сливались с окружающей местностью. Как расположить на флангах посты, чтобы они были недоступны огню снайперов? Как доставлять туда орудия и станковые пулеметы, находясь по пояс в снегу, как делать для них укрытия? Почему немцы в маскхалатах, ничего не подозревая, устраиваются перед темной, свободной от снега, стороной деревьев, а не там, где они будут незаметны? Почему никто не знает, что можно повалить два дерева крест-накрест, и тогда их ветки будут служить защитой от снежной метели? Почему этому нужно сначала учиться у русских? Немцы научились воевать, но только не против русских. Хотя у них имелось методическое пособие, рассказывающее, как финны ведут боевые действия в экстремальных климатических условиях лесистой местности. Но в немецкие фронтовые части, где оно было жизненно необходимым, его отправили почему-то лишь зимой 1942 года.

А между тем под Москвой для немцев начинается катастрофа. Здесь находится командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Гейнц Гудериан с оставшимися в наличии 150 танками. За полгода до этого он переправил через Буг 1000 своих танков, а позже получил дополнительно еще 150 боевых машин. Сейчас боеспособность его дивизий снизилась до 35 процентов от их штатного состава. Многие из танкистов погибли, получили ожоги, обморожения, были изувечены. А теперь еще верховный главнокомандующий начинает отчитывать генерал-полковника за его милосердие по отношению к солдатам. Он, Гитлер, считает правильным требовать от каждого солдата «самопожертвования ценой своей жизни». Свои гневные мысли об обстановке в высших эшелонах военной власти Гудериан изливает в письме к жене: «Они не имеют никакого представления о положений на фронте. Они отдают невыполнимые приказы и отклоняют любые предложения». За упрямство Гитлера, а также зачастую из-за отсутствия силы воображения его приближенных многие немецкие солдаты расплачиваются своей жизнью. Слова Гнайзенау «Фантазия — мать многих великих деяний» немецким правителям абсолютно чужды.

Советский штабной офицер полковник Кирилл Калинов пишет, что однажды даже маршал Георгий Жуков торжествующе заметил, что немецкому генеральному штабу, в котором служили наиболее подготовленные специалисты, не хватало фантазии. Немцы ни разу не задумались над тем, почему русские солдаты еще с XVIII века носили сапоги на размер больше положенного. А ведь таким способом они защищались от холода, набивая свою обувь соломой или бумагой.

Отсутствие фантазии у военного командования высшего звена не приносит ничего хорошего и тем немецким войскам, что стоят под Ленинградом. 28 немецких дивизий, противостоящих 75 советским дивизиям на территории от Ленинграда до озера Ильмень, не подготовлены для боевых действий против упорного и решительного противника. Но знать свои недостатки и устранять их — это две разные вещи. Немцы познают теперь на собственном опыте, насколько подрывается их боевой дух невиданными для них холодами и непреодолимой для их войск местностью. Они открывают для себя, что их оружие и их обмундирование, а также автомобили в конструктивном отношении не подходят к условиям данной войны.

Еще в 1925 году Гитлер заявлял, что намерен обратить взор немцев «на страну, расположенную на востоке», но он не научил их бороться с метровыми снежными заносами, с глубокими замерзшими дорожными колеями, с бездонными болотами, с лесными тропами, рядом с которыми оборудуются блиндажи и позиции. Правда, все это исчезает в половодье, как только начинается таяние снега.

Подкрепления, которые поступают из Франции, приходят в подавленное состояние, видя госпитальные поезда и их ужасное содержимое. Всего за несколько дней попасть с Елисейских полей на лесную поляну на Волхове — такое испытание не могло бы присниться даже в самом страшном сне. Ведь прибывшие были в тонкой летней полевой форме, в кожаных сапогах, которые мгновенно остужались из-за подбитых гвоздями подошв до такой степени, что ступни и пальцы ног, да и сами ноги теряли чувствительность. Другие части тела были «защищены» тонкими перчатками и наголовниками.

Противник превосходит не только своей численностью. В лесу он чувствует себя как дома, проявляя изобретательность как мастер маскировки. Он привычен к сибирским морозам и имеет соответствующее зимнее обмундирование. Он неприхотлив и технически приспособлен к экстремальным условиям. Германская пропаганда называет его коварным и хитрым. Но это, по существу, означает признание его военной смекалки, хотя Гитлер и его приближенные сами объявили славян «недочеловеками», которым предстоит презренное порабощение и уничтожение. И еще один немаловажный фактор: красноармейцам угрожают не только немцы. Сзади находятся в готовности к немедленному применению оружия заградительные отряды и палачи НКВД, которые не остановятся перед репрессиями в отношении родственников тех, кто откажется воевать. То есть страх и отчаяние также содействуют проявлению храбрости и надлежащему поведению.

Еще до того, как советские батареи на восточном берегу Волхова начали артиллерийскую подготовку, предшествующую наступлению под Ленинградом, в прилегающие леса и болота за немецкими позициями проникают первые красноармейцы. Делают они это скрытно. Минируют дороги, взрывают мосты, ставят заграждения на дорогах, останавливают одиночные автомашины и убивают пассажиров, нападают на посыльных, связистов и подносчиков боеприпасов, а также тыловые обозы и полевые кухни. Они успевают скрыться в лесу, прежде чем им будет оказано сопротивление.