Доктор Карлхайнц Шнайдер-Янессен, который занимался темой «Врач на войне», представленной в его одноименной поучительной книге, имел дело со специальными статистическими данными о последствиях Второй мировой войны. Он пишет о том, что в 1950 году в Западной Германии проживало около 820 000 человек, страдавших от последствий ранений, 90 000 — от обморожений, 60 000 — от повреждений мозга. 8400 человек ослепли в результате ранений. Свыше одного миллиона страдали от болезней, спровоцированных войной.

Фронтовые врачи считали, что четверо из пяти раненых в голову недолго могут прожить при таких травмах. Но даже и сегодня мы узнаем о случаях, когда раненые в голову умирали через двадцать-тридцать лет после окончания войны, страдая все это время от хронического заболевания. Те, у кого был задет мозг, были парализованы, страдали от судорог, теряли умственную способность. В конце концов, многие из них кончали жизнь самоубийством.

Когда Шнайдер-Янессен пишет о том, что в 1952 году в Западной Германии насчитывалось около 1,4 миллиона инвалидов войны, то имеет в виду лишь тех, кто получил телесное увечье. Значительно большее число людей получило моральную травму. Миллионы женщин и детей стали свидетелями и жертвами самых ужасных несчастий во время бомбежек, изгнания с родных мест и в результате так называемого освобождения. Впрочем, в преодолении этих последствий прошлого достижения нашего государства проявляются больше в противостоянии требованиям о повышении пенсий, а не в решении вопросов в области психотерапии, как это, к примеру, в подобных случаях делается в США. Возможно, и здесь свою роль играют предубеждения в отношении оклеветанного поколения, жившего в то время.

Что касается тех, кто получил телесные повреждения, то в 1962 году в Западной Германии все еще были живы 135 524 одноногих инвалида и свыше 40 000 человек, лишившихся одной руки. Без двух ног насчитывалось 10 075 инвалидов, без двух рук — 1000, из них 125 полностью потерявших зрение. Кроме того, были еще живы 26 человек с ампутацией всех конечностей, а также 6210 слепых инвалидов войны.

Но вернемся вновь на дивизионный медицинский пункт. Лишь десятая часть всех повреждений — подводят врачи кровавый итог — составляют обычные пулевые ранения. Три четверти всех ранений вызваны осколками в виде кусков рваного железа или сплющенной стали. Киношные, элегантные сквозные ранения в действительности случаются редко. Разрывные пули с небольшим количеством взрывчатого вещества, применяемые русскими, которые на поле боя можно узнать по звуку, напоминающему падающие горошины, разрывают телесную ткань кусочками свинца и имеют ужасные последствия. При ранениях в живот выживает 41 процент из числа тех, кто был прооперирован в первые четыре часа, после 12 часов — лишь 15 процентов. Половина всех раненых в живот умирают, прежде чем им удается оказать врачебную помощь. И во время войны спасение человеческой жизни — это в конечном итоге вопрос быстрой доставки раненого. В особенности при температуре до минус 50 градусов в условиях непролазных лесов под Ленинградом.

В 21-й пехотной дивизии нехватка личного состава, выбывшего из строя под Киришами и во время лесных боев у Дубовика, компенсируется за счет выздоровевших солдат и молодого пополнения. Осенью 1942 года поступают, наконец, с годичным опозданием, первые сносные комплекты зимнего полевого обмундирования. Дивизия подводит итоги. Она удостоена чести быть упомянутой в Сводке вермахта. А в хронике дивизии о солдатах, побывавших в Киришах, генерал-полковник фон Зеект отзывается так: «В принципе то, за что они так отчаянно цеплялись, было упорной обороной против упорно наступающего противника… на участке, имеющем сомнительное значение в оперативном отношении. Солдаты отзываются об этом и вовсе просто: „Нас отправили в расход“».

Для дивизии «СС Полицай» уже в прошлом остался накал атак русских на южном выступе позиций под Ленинградом. Русские попытались форсировать Неву там, где ее ширина составляла от 500 до 1000 метров и где в нее впадала река Тосна. Уже в самом начале потерпели неудачу их попытки нанести отсюда удар по «Бутылочному горлу». Но это явилось еще одним доказательством того, с каким упорным и кровопролитным старанием пытались разорвать защитники Ленинграда кольцо окружения, пока оно в один момент не лопнуло. С чувством горького юмора Полицейская дивизия была переименована в «Дивизию березовых крестов» — так много солдат она потеряла. Мимо ее позиций, расположенных по берегу Невы, плыли в эти дни около 40 штурмовых лодок с трупами красноармейцев, которые попали под заградительный огонь во время попытки десантирования. Немцы давно уже отвыкли праздновать триумф при проявлении таких знаков русской самоотверженности.

В конце августа 1942 года к Ленинграду из Севастополя прибыл со своей 11-й армией фельдмаршал фон Манштейн, властный человек с резкими чертами лица. С его именем связывают разработку смелой концепции похода на Францию. Манштейн прибыл в соответствии с директивой № 45 Ставки фюрера. Она начинается с оптимистической фразы: «Группе армий „Север“ подготовить захват Ленинграда к началу сентября. Кодовое наименование операции — „Feuerzauber“» («Фейерверк». — Ю. Л.).

За полгода до этого русские поняли, как сделать несбыточными планы немцев по выравниванию выступа под Погостьем. Но в этот раз речь идет о большем: теперь немцы намерены действовать более оперативно. Это уже не борьба за какие-то несколько десятков метров. Не состязание в жиме и рывке, как у тяжелоатлетов. В этот раз речь идет о стратегическом решении, с помощью которого Гитлер намерен вновь перехватить инициативу на северном участке Восточного фронта. Достаточно долго немцы сидели в обороне, огрызаясь лишь на атаки противника. Сейчас для них наступил самый подходящий момент, так как в Ленинграде царит смерть, и люди на улицах падают замертво от истощения. Отрываются все новые братские могилы. У защитников города имеются серьезные трудности с доставкой боеприпасов, ремонтом танков и автомобильной техники. «С конвейера — в бой против фашистов», — так звучит сейчас девиз ленинградцев.

Теперь становится очевидным, насколько заносчивым и нереальным было решение об окружении города, какими тяжкими последствиями обернулись для немцев стойкость Красной Армии и способность ленинградцев выдерживать выпавшие на них лишения. Как раз сейчас начинает идти потоком военная продукция союзников. Точнее говоря, почти две трети всего имущества, находившегося в трюмах союзнических морских конвоев, идут беспрепятственно через северные морские порты Мурманска и Архангельска и далее по так называемому мурманскому железнодорожному пути в центральную часть России. Русские историки всегда преуменьшали размеры западной помощи, делая упор на сохранявшуюся и в 1942 году несокрушимую силу советской военной промышленности. Но есть также и такие немецкие исследователи, которые, напротив, полагают, что помощь союзников в размере 18 миллионов тонн военного имущества спасла Сталина от гибели. Наверное, все-таки излишне об этом спорить. Гитлер ввязался в войну на два фронта со своими противниками, чью огромную силу он не знал, и в длительном противостоянии с которыми немцы не имели ни малейшего шанса на успех. Несомненно, поставки военного имущества в немалой степени помогли Красной Армии. Во многих кризисных ситуациях она сохраняла маневренность благодаря полученным от союзников 40 000 грузовым автомобилям и джипам. К этому следует добавить 2000 локомотивов и 11 000 товарных вагонов, свыше 2 миллионов тонн стали для железнодорожных рельсов, почти 15 000 самолетов и 15 миллионов пар армейских ботинок. Это лишь некоторые позиции из бесконечного списка поставок, среди которых место нашлось даже 50 миллионам метров шерстяной ткани и пуговицам к военному обмундированию на сумму в 1,5 миллиона долларов.