— Задушишь! — стал барахтаться мальчик.

— Извини, Коленька!

— Я не Коленька, а Николенька!

— Николенька! Свет мой, радость, внучек!

— Пусти меня, раздеваться буду. У тебя конфеты есть?

— Есть. Сейчас тебя угощу. Снимай курточку, давай я расстегну.

Павел кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Позвольте представиться, Павел, муж вашей дочери. Взял на себя смелость прийти знакомиться.

Мария Петровна посмотрела на него с такой благодарностью, что Павел понял: он приобрел тещу, которая будет преданно его любить. Слова Марии Петровны подтвердили догадку:

— До конца моих дней буду за тебя молиться! И тут же забыла о Павле, поспешила за внуком, пожелавшим осмотреть квартиру.

— Где можно стоять на голове? — деловито поинтересовался Николенька в гостиной.

— Что? — не поняла Мария Петровна.

— Игорь говорит, что он у своей бабушки всегда стоит на голове. Я тоже хочу.

— Да где хочешь, там и становись! Делай, что желаешь, это твой дом! Я тоже… вместе с тобой… могу… и на голове…

Николенька забрался на диван, попрыгал, хвастаясь, «как высоко я умею». Свалился на спину и попытался сделать стойку на голове, колотил пятками по спинке дивана.

— Бабушка, ты так умеешь?

— Сейчас попробую, — полезла на диван Мария Петровна, поблагодарив Провидение, что одета в брюки.

Быстро сошлись, подумал Павел, сейчас им лучше не мешать. Попросил разрешения позвонить.

— На кухне есть телефон, — сизая от напряжения, с задранными ногами, нисколько не стеснявшаяся Павла, прогундосила Мария Петровна.

Павел набрал номер домашнего телефона, ответила Ирина.

— Мы с Николенькой немного задержимся.

— Где вы?

— По одному известному тебе адресу. Ира! Мы у твоей матери. Не представляешь, как наш сын легко спелся с бабушкой! В данный момент они дружно стоят на голове. Фигурально и натурально.

Ирина молчала.

— Ситуация горы и Магомета, — продолжил Павел. — Кто-то к кому-то должен был прийти. Злишься на меня? Поэтому и звоню, предупреждаю, чтобы шею мне не скрутила.

— Как она… вообще?

— Мария Петровна? Замечательно! Весьма энергичная дама.

— Да уж!

— Прекрасно помню, — понизил Павел голос до шепота, — ты несколько раз назвала мать старухой. Я думал, встречу старую развалину. Но оказалось…

— Берегись, она большой специалист по одурманиванию молодых людей.

— Что ты имеешь в виду?

— Потом расскажу. Павел, я нашла для нее врача.

— Для своей мамы?

— Не лови меня на слове! Сегодня я виделась с хирургом, он готов ее прооперировать.

— Задание понял! Если с честью выполню, мне зачтется, надеюсь?

— Посмотрим. Только что разговаривала с Вероникой.

— Где она?

— Дома, готовится к зачету. Психическое состояние удовлетворительное.

— Что-нибудь передать твоей маме?

— Обойдемся без приветов.

На кухню прискакали бабушка с внуком. Внук сидел у бабушки на спине, двумя руками она удерживала у себя на животе его ножки. Николенька размахивал в воздухе кортиком. «Сейчас отрежет ей ухо!» — испугался Павел. Подскочил к ним, забрал оружие, снял сына. Мария Петровна рухнула на стул.

— Разве можно ребенку это давать! — попенял Павел.

— Ста-ста-ринный кортик, — не могла отдышаться после скачек Мария Петровна. — От деда моего мужа еще… Я Николеньке подарила.

— Не по возрасту ему такие подарки!

— Хочу железную дорогу настоящую игрушечную, как у Стасика! — капризно заявил Николенька.

— Будет! — с готовностью отозвалась Мария Петровна.

— Ох, избалуете вы ребенка! — покачал головой Павел.

Мария Петровна посмотрела на него удивленно. Избаловать, это как? Разве можно в чем-то отказать этому чуду? А потом она сообразила, что угостить дорогих гостей на широкую ногу не получится. Перешла на режим жесткой экономии, сегодня в магазине накупила только дешевых продуктов.

Павел и Николенька наблюдали, как она мечет на стол из холодильника, достает банки с консервами и вареньем из шкафов. Что-то бормочет, Павлу показалось — ругается, как грузчик. И Николенька услышал. Показал на банку кильки в томатном соусе, переспросил:

— Холера тухлая? Она вкусная?

«Отрежу себе язык, — мысленно дала слово Мария Петровна, — если еще раз при ребенке выражусь!»

Через несколько минут стол был заставлен. Пастила и рыбные консервы, варенье трех видов и колбаса докторская, сыр плавленый, сухофрукты, леденцы, перья зеленого лука, икра кабачковая, кефир, сметана, творожная масса… Места на столе не осталось, но все — не то!

— Нищета казанская! — сокрушалась Мария Петровна. — И угостить вас нечем! Если б знала!

— Более чем достаточно, — успокоил Павел. — Пусть Николенька подкрепится, а мы с вами выйдем? Есть разговор.

— Да, конечно, мне тоже тебе сказать надо. Но от порога Мария Петровна бросилась обратно в кухню:

— Голова садовая! Про хлеб забыла! У меня еще пряники были… Твердые, гады… то есть жестковаты…

— Когда что-то забываешь, — пододвигая к себе пастилу и кильки, нравоучительно изрек Николенька, — надо говорить «Изольда Гавриловна».