Вспомнил. Автомастерская.

Записывала Анета. Он писал окончательный протокол. Но кто проверил мастерскую, куда, по словам Бремера, он отвез свой «форд-эскорт»? Должен был он сам это сделать? Нет… поручили кому-то еще. Кому — из протокола неясно. Не было и названия мастерской. Что-то невыразительное… «Ремонт автомобилей» или нечто подобное. Но работа не доведена до конца. А может, уже и доведена, но в протоколе об этом ни слова. Он посмотрел на часы и позвонил Меллерстрёму.

— Привет, это Фредрик. Можешь мне помочь?

Все в порядке. Вейне Карлберг проверял мастерскую. Старик Бремер отвез машину на ремонт в Хисинген. Время совпадает. Странно, конечно, что он поперся через весь город, но, с другой стороны, у него там знакомый механик.

А вот владелец мастерской Хальдерсу был известен. Юнас Свенск, он недавно его допрашивал. У Юнаса было определенное криминальное прошлое, но сейчас он якобы завязал. Ой ли, подумал Хальдерс.

Может, поговорить с Винтером насчет Бремера и Свенска? Или лучше сначала проверить самому? Винтер приехал из Дании с набором жутких рассказов о тенях, то и дело появляющихся на каких-то аллеях. Судя по всему, съездил с пользой.

Хальдерс задумался. У них было несколько версий, и следовало расставить приоритеты. На оперативке Винтер рассказал о дачном домике, об Андерсене и о том, как все взаимосвязано.

У Бремера был большой участок земли. Анета сказала, что его дом похож на дачу. Дачный дом с большим участком и видом на природу.

Винтер пригласил Кристину Валлин, психолога и психотерапевта. Раньше он уже дважды прибегал к ее помощи.

Он пытался выловить недостающие фрагменты пазла в тонкой медицинской карте, но там не было ни слова о детских переживаниях маленькой Хелены Делльмар. Разве что между строчками. Неужели, став взрослой, она ни разу не обращалась к психотерапевту?

— Такая потребность у нее наверняка была, — сказала Кристина Валлин.

— А может, она и посещала психотерапевта, только мы об этом не знаем.

— Как это возможно? Ты же прошерстил все приемы…

— Частных психотерапевтов полно. Десятки, если не сотни. Мы звоним и проверяем, но пока безуспешно. В конце концов, люди смертны. Даже психотерапевты.

Она посмотрела на него странным взглядом.

— Прости, — сказал он, — это не про тебя. Ты бессмертна, и ты меня понимаешь. Мне не за что зацепиться.

— Она пережила серьезную психическую травму в детстве… И знаешь, инстинкт самосохранения никто не отменял… Она наверняка, и скорее всего бессознательно, постаралась вытеснить эти воспоминания. Я бы истолковала это так.

— То есть она не помнила?

— В каком-то смысле нет. Не помнила. А в каком-то смысле помнила. Пойми, речь идет о больном человеке. Психически больном. О ее состоянии в момент гибели сказать не берусь.

— А она это знала? Нет, я имею в виду не то, что произошло, а то, что она… больна?

— В самом прямом смысле слова. Память была жива. Она ее вытеснила, но знала, что память эта существует. В каком-то дальнем уголке души, куда она запретила себе заглядывать. Тактика страуса.

Винтер слушал, прислонившись к стене.

— А может, она понимала, что если вернется к этим воспоминаниям и попытается как-то с ними справиться, переработать… Может, она понимала, что это единственный путь к выздоровлению? Ключ.

— А разве для этого не нужен психотерапевт? Разве обычный человек способен сам прийти к таким выводам?

— Люди знают о себе достаточно много.

— А… картины памяти, которые она постаралась загнать поглубже, могут вдруг вынырнуть на поверхность? В связи с каким-то необычным переживанием… Я не знаю…

— Конечно…

— И что тогда?

— Трудно сказать… Может произойти катастрофа. Или это станет ключом к выздоровлению, как я уже сказала. Многое зависит и от характера воспоминаний.

— Значит, так… У нее были драматичные события в прошлом, о которых она изо всех сил старалась не вспоминать.

— Старалась не вспоминать — и старалась вспомнить. Расщепление сознания.

— Это можно понять…

— И еще… в таких случаях нельзя недооценивать значение близких людей. Если бы она могла с кем-то поговорить о своих переживаниях… если бы у нее кто-то был…

— Мы говорили с ее приемными родителями, — сказал Винтер. — С разными. Непохоже, чтобы у них был хороший контакт, поэтому они и менялись.

— Некоторые дети умудряются доверять свои секреты куклам. Или даже предметам одежды.