– Не думал? – удивилась Светка. – Не просчитывал? Не умножал и не делил? – Она тряхнула копной пшеничных волос, как всегда не убранных ни заколкой, ни обручем и небрежно спадающих на лоб, шею и плечи. – Это так не похоже на тебя, Максик.

– Верно, – согласился тот. – Как и мои чувства к тебе не похожи на обычную похоть или тривиальное влечение. Это ведь и называется любовью, Светка. Любовь – это когда все не так, как всегда.

Она часто заморгала и, пряча улыбкой слезы, кивнула на куклу:

– А это еще кто?

– Это – Максим Танкован! – объявил он, протягивая девушке двойника. – Я заказал его для тебя в специальном магазине. Мне очень хотелось, чтобы если не я, то хотя бы кто-то похожий на меня всегда был рядом с тобой.

– Зачем же мне кто-то похожий, если есть ты? – Светка взяла его за руку.

– Я не был уверен, что выживу после аварии, – вздохнул Максим. – И уж тем более не был уверен, что ты примешь мое предложение, сможешь понять меня и простить.

– Какое предложение? – Девушка лукаво прищурилась.

Танкован кашлянул в кулак, огляделся по сторонам и вдруг, припав на одно колено, протянул ей цветы:

– Будь моей женой, Светик! Будь со мной всегда – в печали и в радости – до самых последних дней! Ты согласна? – Он умоляюще смотрел на нее снизу вверх. – Скажи, ты согласна?

– Да! – Девушка больше не скрывала счастливых слез. – Да! Да! Да!

Прохожие улыбались им, и эти улыбки были искренними и теплыми…

…За мотоциклом Танкован отправился без четверти пять. В кармане у него лежала бумажка с печатью загса, в которой значилась дата будущего бракосочетания – 18 октября 2008 года.

– Это будет самый счастливый день в моей жизни, – призналась Светка, когда они вышли на улицу из душного помещения, где провели почти два часа.

– Мой – тоже. – Максим мечтательно возвел глаза к небу. – Самый счастливый и самый светлый.

Девушка игриво пихнула его локтем.

– А ты разве не пригласишь меня куда-нибудь отметить нашу помолвку? – Она цокнула языком. – В кафе или в суши-бар…

– Непременно, дорогая, – натянуто улыбнулся он. – И не в кафе, а в один из лучших ресторанов Москвы.

– Правда? – восторженно взвизгнула Светка.

«И эта туда же, – раздраженно подумал Максим. – Ах, правда? Ах, правда?»

– Разумеется, – подтвердил он. – Но не сегодня, а завтра вечером.

– Почему – завтра? – Девушка надула губки.

– Сегодня я получаю из ремонта мотоцикл и отмечаю с коллегами новую должность.

– Ты пошел на повышение? – Девушка коснулась щекой его щеки.

– А ты разве сомневалась в моих способностях? – хмыкнул Максим. – Ум плюс трудолюбие равняется карьера.

– Но ты хотя бы останешься у меня сегодня на ночь? – прошептала она.

– Говорю же: завтра. – Он увидел, как у Светки обиженно дрогнули губы, и поспешно добавил: – Я заеду за тобой ровно в семь, мы поужинаем в ресторане, а потом отправимся к тебе…

– Может, к тебе?.. – неуверенно предложила она. – В общаге все же не так романтично.

– У меня беспокойный сосед по квартире, – нахмурился Танкован. – Нет покоя ни днем, ни ночью.

«А было бы забавно заявиться с этой глупышкой к Михеевой! – мысленно хохотнул он. – Настоящая шведская семья! Самец и две дуры!»

– Значит, завтра в семь? – спросила Светка.

– Точно!

– Я буду ждать, любимый.

– До встречи, родная, – и он легонько втолкнул ее в метро. Вместе с увядшим букетом и большой жизнерадостной куклой в черной футболке и синих джинсах.

– Ну что же, господа, – обращаясь к воображаемой аудитории, пробормотал Максим, когда белоснежная фигурка растворилась в толпе. – Остается Корж. Из всех противников он – самый опасный. Однако он уязвим для удара, потому что влюблен. Следовательно, самый точный и самый болезненный удар может нанести ему только тот, в кого он влюблен. Это просто, господа…

В шесть часов, прежде чем стартовать из Марьино на отремонтированном и ставшем резвее прежнего мотоцикле, он вынул из кармана мобильник и отыскал номер, который не набирал ни разу с тех пор, как зачем-то внес его в записную книжку.

Как часто Маргарита представляла себе момент, когда услышит этот голос! Десятки, может быть, даже сотни раз она рисовала в воображении, как восторженно ахнет или испуганно вздрогнет, как расплачется или закричит от радости, как защебечет всякую ерунду про здоровье и успехи или спокойно поведает про боль одиночества и тягость разлуки, а теперь, услышав его в трубке, ошеломленно молчала.