Тебя на таком купили?

Нет, тот был гораздо ближе к Башне. И поплоше, кстати, — Кальви издала злой смешок. В сознании Сары замелькали её воспоминания. Не было грязи и вони бараков — как же, работорговля — это серьёзный бизнес, надо соответствовать!.. Слабо светящиеся в темноте магические оковы, на буйных ещё и ленточки покорности — завязанные на шею наподобие галстука полоски ткани с чарами, отнимающими волю. Проверки — на вшивость, на скрытое где-нибудь лезвие или арт. На девственность, после которых юные девушки бились в истерике и пытались удавиться на своих же оковах, а то и на ленточках, "седативного" действия которых не хватало.

А ты… тебя…

Да.

И ты не пыталась?..

У меня была надежда, что мой Орден, — Кальви скрипнула их общими зубами, — меня вытащит. Старшие говорили, что Орден не бросает своих, и янадеялась до последнего. Вот потом, когда выяснилось, что меня купили искусники, я пыталась. Самоубийство — грех, но живым попасть в лапы Дома…

Мы вырвемся. Обещаю.

Угу, — ответила Кальви уныло и стала спускаться к Лабиринту. Мне лучше спрятаться. А то ещё выкину… что-нибудь весёлое.

Вот тебе раз!.. А я как раз хотела, чтобы ты меня подменила. Слишком всё это… понимаешь, у нас рабство… —Сара споткнулась, помолчала, — рабство если и есть, то не в таком откровенном виде. Для меня это всё — дикость и варварство.

Ваш мир богат. Может позволить себе… неявные формы рабства, — нашла Кальви выражение.

Тьярми на ходу достал из пояса какой-то свиток. Надо полагать, заявку. Сара бесцеремонно заглянула ему через плечо, благо роста хватало.

— Юная хорошо воспитанная девушка… — начал гранд занудливо.

— …Должна быть тиха и скромна, — закончила Сара фразу из наставлений, которыми её напичкала её двойняшка. Она явно не поверила, что страшная посланница Дома может быть такой, но к приказу просветить Сару о правилах поведения отнеслась добросовестно, минут десять испуганным речитативом твердя все эти наставления. — И не должна заглядывать в свитки, в которых всё равно ничего не понятно.

— Это тайнопись нашей семьи, — сообщил Тьярми. — Возможно, я научу тебя её читать, дочка, если ты будешь вести себя, как приличествует…

— Юной хорошо воспитанной девушке. Конечно, папочка.

Тьярми бросил на строптивую аниму суровый взгляд и кивнул.

Закончила, — обронила Кальви. Ничего интересного, действительно, заявка на таких-то рабов…

Семейная "тайнопись" представляла собой один из тайных шифров Дома, довольно простой и потому малораспространенный. Сара его знала из Библиотеки.

Площадь с помостом постепенно наполнялась людьми. Суровые воины, обычно бритые наголо — должно быть, это своего рода опознавательный знак охранников, — выступали перед низенькими пузанами в чалмах. Иногда их сопровождали ещё более толстые матроны или полные девушки.

Здесь такой архетип, — хихикнула Кальви от Лабиринта. Это на севере в девушке ценится изящество и стройность, а здесь считают, что хорошего человека должно быть много.

Очень много, — согласилась Сара, наблюдая за людьми. Словно домой попала…

А вот и рабы, — и Кальви канула ближе к своему убежищу, не желая смотреть, как хозяева заводили свой товар на помост. Рабы, не закованные в цепи, не одетые в рванину, лишь железные ошейники давали понять, что этих людей не считают, собственно, людьми.

И ещё взгляды… Сара содрогнулась. Взгляды бессловесной скотины… нет, скотины как раз говорящей. Она видела такие потухшие взгляды в своём мире. Так кто там говорил, что у нас рабства нет?

Сара закрыла глаза, отрешаясь от нахлынувшего бешенства.

Успокойся!.. — и ментальная затрещина. Кальви всё-таки прервала своё уединение — и как раз вовремя, правая рука Сары уже начала искать Дайс, левая зазудела, что предшествовало обрастанию чешуёй.

— Что с тобой, дочка? — поинтересовался Тьярми. Кажется, он был в самом деле встревожен.

— Ничего, пап… Солнце… Я устала. Давай купим всё побыстрее и пойдём домой, — капризно пролепетала Сара.