Мы беззвучно просочились через здание к лестничным пролетам. Дальнейший путь вдоль крыла корпуса был отрезан. Пришлось ползти на брюхе, по «перешейку», соединяющему корпуса, снизу, под дырами бывших окон. Преодолев соединительный коридор, мы замерли у ближайшего выхода из госпиталя и осмотрелись.

Впереди потрескивали «электры» и пульсировали «воронки», живности видно не было. Чупакабра закинул «винторез» за спину, достал пистолет и сканер аномальных полей.

— Ну что, кто последний, тот дурак? — прошептал он через сетку КЗСа и побежал.

Я рассмеялся, мысленно, конечно, про себя, и кинулся следом за ним. Свой АКСУ я держал перед собой и изредка посматривал на рукав левой руки, где висел мой детектор. Марш-бросок финишировал, когда мы пробежали мимо того подвала, в который нас, «горожан», привел Поллитренко, проскочили в дыру забора и укрылись за пристройкой школьной теплицы.

— Блин, какое-то дежа-вю, — шепнул я на ухо проводнику.

— В Зоне оно так постоянно, — так же тихо ответил он, а потом спросил меня: — Где этот долбаный кэбэо?

— А вон там, левее тех многоэтажек, — я указал направление, — если направимся вдоль забора, то четко выйдем к нему, а там, через отогнутую секцию, во дворик комбината и попадем.

Чупакабра мотнул головой и, пригнувшись, побежал вдоль упомянутого забора. В дальней части школьного двора мелькала горбатая фигура кровососа, и мы, не желая попадаться ему на глаза, нырнули в густые ветви растущих здесь кустов. Через их заросли мы процарапались к трансформаторной будке, а уже от нее проползли до дыры в заборе.

— Теперь нам внутрь, через вон тот проем, — я указал на последнее окно за подвалом, — там на втором этаже бюрер был, так что все делаем очень тихо.

Чупакабра опять утвердительно кивнул и, подбежав к окну, сложил кисти рук в замок, готовясь подсадить меня наверх. Я запрыгнул внутрь, ухватился левой рукой за трубу батареи, уперся ногой в подоконник и протянул правую руку сталкеру. Мой проводник, схватив ее, ловко взбежал по стене и запрыгнул в зал КБО.

— Ух ты, а тут целых два артефакта между тех «электр», — сталкер глянул на свой детектор и скользнул в сторону аномалий, — я сейчас.

Я просто опешил, наблюдая, как Чупакабра, до этого передвигавшийся холмиком мусора по земле, выпрямился во весь рост и смело, вразвалочку, поперся в это жуткое скопление аномалий. «Кому поп, кому попадья», а этому — артефакты.

Настоящий сталкер!

Чупакабра зашел за угол и быстро вернулся назад, хвастаясь своим уловом.

— «Бенгальский огонек» и «пустышка», ерунда, но тоже хлеб, — Чупакабра закинул артефакты в длинный тубус экранирующего контейнера, скрытый под КЗСом, и повернулся лицом к лестничным пролетам. — Ну что, айда наверх?

Я первым поднялся по лестнице на второй этаж. Дорожка из гаек и болтов, некогда проложенная Поллитренко, и сейчас была тут. Но добрый ее отрезок уже был испарен сместившимися аномалиями. Я переступил через остатки ограждения, юркнул в узкий коридорчик и остановился у туалета.

В области сердца защемило, и я, в порыве смешанных чувств, заглянул за угол, в коридор, где погибла Анютка… Трупа девушки там уже не было, остались лишь почерневшие пятна крови на стене и плитах пола. Я сжал свой автомат, борясь с желанием ворваться в соседний зал и расстрелять ненавистного мутанта. Но «поезд ушел» — за стеной уже никто не шаркал ногами и не кряхтел. Мутант покинул это место или погиб от лап более сильного монстра.

— Что замер, вон твой «телепорт», на месте, — раздался сзади тихий голос моего проводника, — только вот, на, возьми…

Чупакабра ударил ногой по наличнику дверной рамы и, отломав кусок дряхлой доски, протянул его мне.

— Держи перед собой, когда в него будешь входить, и тебя даже не качнет при переходе, — поделился со мной опытом сталкер. — И не дрожи, как лист осенний, здесь никого нет. У меня нюх на всех этих мутантов.

Я закинул автомат за спину, в компанию к винтовке, и взял в руки кусок наличника.

— Ну что, будем прощаться? — произнес я, не найдя других слов.

— Не, не будем, — хихикнул мой проводник, — почему-то я уверен, что мы еще свидимся с тобой, Кабанчик.

— Бизончик, — я насупился, снова поправив сталкера.

— Какая нафиг разница?

Чупакабра махнул рукой и, не мешкая, убрался прочь.

Очень странный мужик. Я проводил взглядом его сгинувший за поворотом коридора силуэт, вздохнул и мысленно попрощался с Припятью. Испытывая отчаянную надежду, что теперь уж действительно вижу город-призрак в последний раз.