– Офицер, ваши предложения?

Белобрысый капитан морской пехоты ткнул пальцем в карту.

– Офицер Бастиан, сэр. Я бы пошел вот в этом направлении, сэр, к побережью.

– Тут нас и будут искать, офицер.

– Сэр, мы можем уклоняться от поисковых групп. Можем принять бой.

– Не согласен. Надо не принимать бой, а уходить от него. Еще какие предложения?

Русские и североамериканцы молча сопели, ожидая решения командира.

– Вот сюда, – решил я, – строго на север. Никто этого от нас не ждет. Все ждут, что мы пойдем на восток, к побережью. Идя на север, мы удаляемся от зоны активных боевых действий, где сосредоточена основная боевая техника. В том числе и вертолеты, а у них, как вы знаете, радиус действия ограничен. А тем, кто придет нас забирать, все равно, им лететь с моря. К тому же вот здесь и здесь прииски, лесозаготовительные пункты. Можно будет разжиться здесь колесами и ехать уже на них, а не чапать на своих двоих.

– Сэр! – вернулся медик.

– Докладывай.

– Небольшое растяжение. Неприятно, но ничего страшного. Можно идти, тем более что я наложил давящую повязку.

Да уж… Был в моей памяти случай, когда курсант, чтобы не сойти с дистанции, прошел больше тридцати километров со сломанной лодыжкой, наложив такую же вот давящую повязку. Все мы тогда кончеными психами были, хоть запирай.

– Он дойдет? Идти придется долго, возможно, что и быстро.

– Думаю, да, сэр. Он морпех и неплохо подготовлен. Перелома точно нет.

– Ну? Все решили? – спросил подошедший Ругид.

– Решили. Выступаем. Головной дозор трое, пулемет в головной дозор. Двое в замыкающий. Смотреть по сторонам. Выступаем.

Конечно же, уйти нам далеко не дали. Я даже не знаю, что это было, то ли ночной БПЛА, то ли спутник, то ли просто какой-то местный житель заметил перемещающуюся группу и сообщил куда следует. Как бы то ни было – меньше чем через час после того, как мы покинули место падения нашего конвертоплана, мы услышали рокот вертолетных винтов.

Я оглянулся, оценил обстановку. Здесь уже был край, где хозяйствовали фермеры, можно было сажать пшеницу на зерно и спирт, но впереди был перелесок. Узкий, аккуратный, видимо, для снегозащиты или для отделения границ угодий.

– К перелеску – бегом! Живо, живо, живо!

Головной дозор уже был в перелеске, мы бросились к спасительным деревьям, уже не соблюдая дисциплины. Местная пшеница – короткоостная, спрячешься в поле только если лежа. Господи… вот уж не русское поле и не русский лес… родная земля тебя от любого супостата спрячет.

Надежды на то, что вертолет этот – просто поисковый, ведет поиск в районе, не оправдались. Массивный, вытянутый в длину «Бристоль» показался на горизонте, в носу у него был прожектор, по бортам – пулеметы.

– Не стрелять! Не стрелять по нему, он нас не видит.

Как же, не видит. «Бристоль» неуклюже развернулся боком, и на борту затрепетал огонек пулемета. Пули почти безошибочно хлестнули по деревьям, пулеметчик то ли чуть выше брал прицел, то ли просто хотел нас запереть огнем. Я заметил, как отходит аппарель вертолета, и вниз летят тросы – у них был и десант.

– Снайперам, пулеметчикам – огонь по двигателям! Стрелкам – по хвосту и по кабине!

Грянули выстрелы из двух десятков стволов, перебивая автоматы, оглушительно бухнула британская «пятидесятка» Майка. Ее огонь оказался действенным даже для километрового расстояния – после третьего выстрела «Бристоль» как-то пошатнулся в воздухе, причем пошатнулся резко. В области двигателей, которые у него, как и у «Чинука», были в хвосте, плеснулось пламя, моментально сбитое системой пожаротушения. Я отчетливо видел, что кто-то не удержался на тросе и полетел вниз… отлично, раненые их задержат. Вертолет попытался развернуться, но не сумел и начал отходить строго на запад, оставляя за собой дымный след. Сколько он успел высадить коммандос – неизвестно, но теперь-то они точно упали на след и по-хорошему не слезут.

– Прекратить огонь! Отходим! Бегом!

Следующий раз мы не продержались и десяти минут, нас застали, когда мы вышли из перелеска и бежали к фермерскому дому. Надо было достать хоть что-то… хоть трактор, хоть грузовик. На своих двоих нам точно было не уйти.

Вертолет был слышен, звук двигателя у него был более высокий и отрывистый, чем бормотание «Бристоля». Но не было понятно, где этот вертолет, с какой стороны ждать удара.

Ночной, безо всяких прожекторов «Грифон» оказался сзади, на нем был либо поисковый радар, либо что-то в этом роде – вертолет развернулся и точнехонько по нам полоснул очередью из бортового пулемета.

– В канаву, живо!

Канава… канава идет параллельно дороге, не может быть, чтобы эта дорога не вела к виднеющемуся в темноте дому.

Все, как смогли, свалились в канаву, и тут выяснилось, что у нас трое раненых, и двое – тяжелых. Вот и все – отбегались, если без раненых уйти было проблематично, то с ранеными – и вовсе швах…

Кто-то открыл огонь по кружащему в темноте ночному вертолету – он не обозначал себя прожектором, и стрелять по нему было бессмысленно – нарвешься на ответный огонь, и все.