– Пока да. Остатки былой роскоши. Но если не пошевелиться, они попытаются заблокировать дорогу.

– Не успеют. Вы у нас проводниками?

– Да, в пределах города.

– Тогда – Маклясов, займись. Распредели по ротам, мы выдвигаемся. Транспорт здесь можно найти?

– Навряд ли. Хотя в городе есть.

– Бивень, бери своих – занять вышку, закрепиться. Устанавливайте пулемет. И не стреляй в кого попало, там свои есть.

– Есть, господин полковник, – десантник бросается исполнять поручение. На полосу уже садятся другие самолеты, поднимая в воздух тучи густой афганской пыли…

Высоко в ночном кабульском небе, сваливаясь на правый бок, парит только что пополнивший запасы топлива тяжелый штурмовик «Громовержец». Сенсоры и радары ищут цели, достойные внимания, – прежде всего по маршруту выдвижения десантников. При планировании операции были приняты ограничения на ведение огня – только в ответ. Еще не хватало – расстрелять полгорода и получить с ходу партизанскую войну и тысячу-другую кровных мстителей.

По центру, в обшитой мягким негорючим материалом кабине группы разведки и наведения – перед огромными, на половину переборки экранами сидят два офицера. Перед каждым – компьютерная клавиатура и приборная панель, показывающая состояние огневых и разведывательных средств воздушного корабля. Этот самолет экспериментальный – на нем все огневые системы обеспечены либо бункерным, либо конвейерным питанием, и перезарядка вручную не требуется. Поэтому в самолете сейчас – только они и летный экипаж, механик из которого обучен искать и устранять неисправности в огневых системах, если такие случатся. На экранах – в россыпи условных знаков-символов медленно плывет Кабул…

– Внимание. Наблюдаю множественные цели справа от маршрута выдвижения, цели активны.

– Есть. Настраиваю сканирование. Фиксирую.

Один из экранов внезапно как будто застывает, по углам экрана скачут цифры, на самом экране появляется все больше и больше значков.

– Зафиксировал.

– Множественные цели, активны. Наблюдаю автоматы «АК», пулеметы, противотанковые гранатометы в большом количестве. Легкая техника… вооруженная, вооруженная крупнокалиберными пулеметами.

– Опознать цели.

– Цели опознанию не поддаются. Помечены маяком как враждебные.

Кто-то из боевиков, видимо из командного состава, как на грех начинает стрелять в воздух из автомата, видимо поднимая воинов на джихад против крестоносцев, высаживающихся в аэропорту. А в приказе на проведение операции, между прочим – в разделе, определяющем правила применения оружия, ничего не сказано относительно степени опасности. Это значит, что даже автоматный огонь, направленный в сторону высоколетящего самолета, экипаж оного имеет право рассматривать как угрозу и враждебные действия. И правда – а ну как все-таки достанут… вон, тут у них и «ДШК» и «РПГ» есть – черт знает, сейчас им взбрело в голову из автомата пострелять, а через минуту что взбредет в голову?

– Помечены маяком…

Старший оператор включает внутреннюю связь с кабиной экипажа.

– Кабина, обнаружил множественные цели по правому борту, цели ведут себя враждебно. Принял решение открыть огонь, прошу вираж для открытия огня.

– Кабина, вас понял, отсчет.

– Внимание, принял решение открыть огонь главным калибром. Подать питание к орудию, заряды термобарические.

– Исполнено.

– Наведение. Цель групповая.

– Исполнено, есть захват. Все системы стабильны, отказов нет.

– Пять – четыре – три – два – один – огонь!

Над бывшими посольскими виллами, ставшими пристанищем для торговцев героином, марихуаной, рабами, детьми, убийц, насильников маленьких детей, воинов джихада, собравшихся воевать с русскими собаками, стеной поднимается нестерпимо яркое пламя. Восемь термобарических зарядов, выпущенных почти очередью, плавят металл и сжигают воздух, рвется к небу пламя, с треском разлетаются в разные стороны фейерверком горящие боеприпасы. В одной из вилл с глухим звуком «вумп-п-п!» взрывается цистерна с керосином, большим богатством по местным меркам, – и огненный столб рвется к небу, у его подножья чернеют, сгорая дотла, маленькие фигурки людей. Волшебный дракон – как этот самолет прозвали североамериканцы – неспешно плывет по небу, посылая на землю все новые и новые порции концентрированного огня…

Утро в Кабуле началось слишком рано и совершенно неожиданным образом. Афганцы проснулись от грохота автоматных и пулеметных очередей, перемежаемых отчетливым «тук-тук-тук» скорострельных пушек и разрывами артиллерийских снарядов. На главных улицах была техника, и были солдаты в незнакомой, серо-желто-бурой пятнистой форме, они вели жестокий бой за дворец Арк, бывший городской королевский дворец, за дворец Тадж-Бек на горе, так называемый новый дворец, и за здания правительственного квартала. В такой обстановке дукандоры решили, что не будет ничего плохого, если торговля сегодня и обождет. Ближе к середине дня бои в городе начали стихать, а самые смелые из афганцев начали выходить на улицы. Потому что жара, холодильник – невиданная роскошь, тем более в отсутствие нормального энергоснабжения города, хранить еду без холодильников сложно, а голод – не тетка.

Выходя на улицы, они обнаружили, что бои уже стихли, превратившись во внезапно вспыхивающие и быстро заканчивающиеся то тут, то там перестрелки, на аэродром, который был превращен в рынок для наркоторговли, садятся и садятся самолеты. На улицах было много солдат, белых, хорошо обмундированных и не проявляющих агрессии по отношению к простым людям, а с ними были водители. Афганцы знали русских водителей и доверяли им, потому что как только афганцы начинали воевать с Британией, русские водители-караванщики становились единственным источником снабжения страны, без них Афганистан давно бы вымер с голоду, как того и хотели британцы. Водители умели говорить на дари и говорили, что в Кабул пришли русские солдаты и теперь Белый царь будет защищать Афганистан до той поры, пока афганцы сами не решат свою судьбу, а англизы больше никогда сюда не вернутся. За исключением некоторых неприятных инцидентов, русские относились к афганцам дружелюбно, а кое-где уже работали и полевые кухни, в которых давали поесть и афганцам тоже. К вечеру начали раздавать пайки в пластиковых упаковках – так называемые гуманитарные рационы и хлеб. Хлеб был совсем непривычным – афганцы едят пресные, испеченные в печи лепешки, а этот хлеб был черным и кислым на вкус. Однако те, кто осмелился его попробовать, говорили, что он очень сытный и хорошо утоляет голод, поэтому к вечеру хлеб и рационы разобрали полностью.