В загородном дворце Юань-мин-юань угощение бывает в тронной Чжен-да-мин-дянь. Расположение пира производится в следующем порядке: музыка располагается под свесом тронной на обеих сторонах (1); музыка красного крыльца становится по обеим сторонам внутренних ворот (2); в средине ворот ставится желтая палатка с буфетным столом (3); козлы для фейерверка ставятся внутри дворцовых ворот (4); впереди, посреди тронной, престол (5); перед престолом на восточной и западной стороне столы для предводителей (6); позади престола столы для опричных (7); в северо-западном углу столы для журналистов (8); монгольские князья, императорские зятья, владетельные тай-цзи и князья тюркистанские садятся по крылам на восточной и западной стороне (9); чиновники первых четырех классов и вельможи хозяйствующие занимают последние столы в заднем ряду (10); хутухты (11); управляющие ламы (12) и хамбы (13) садятся за столами по обеим сторонам престола. Но ежели на пиру случатся Чжан-цзя Хутухту и Минцзюр Хутухту, то они садятся впереди духовных лиц восточной стороны, а ежели случатся Галдан Ширету Хутухту и Цзирун Хутухту, они садятся впереди духовных лиц западной стороны. Чиновники 3-го и 4-го класса занимают высшие столы под свесом на восточной и западной стороне (14); ниже их на восточной стороне корейский и другие посланники (15); на западной также посланники (16); на восточной стороне красного помоста первые [325] столы занимают чиновники 3-го и 4-го класса (17); далее монгольские тай-цзи (18); на западной стороне первый ряд столов занимается чиновниками 3-го и 4-го класса (19) и монгольскими тай-цзи (20); во втором ряду чередные беки (21); хамиские посланцы (22); и турпанские посланцы (23); члены Палаты Обрядов садятся по восточную (24), а члены Дворцового Правления по западную сторону буфетной палатки (25). В продолжение сего пира сожигают великолепнейший фейерверк. Это в Европе называют праздником фонарей. См. на чертеже число V.

Еще есть один обряд, в глубокой древности возникший из мглы суеверия, а ныне введенный в число законов. Этот обряд называется избавлением солнца и луны от затмения. Чиновники совершают его по предписанному церемониалу; простой народ следует при сем случае принятому обыкновению.

Астрономический Институт заблаговременно вычисляет, в какое время и в какой стороне империи должно последовать солнечное или лунное затмение; и еще за пять месяцев до события представляет государю чертежи, на которых показаны начало, средина, конец и величина затмения на всех значительных местах империи. Палата Обрядов по получении указа на представление Института сообщает чертежи затмения во все присутственные места в столице, во все губернии, также королям в Корее и Юе-нань; а за месяц до избавления представляет государю церемониал, по которому чиновники должны совершить обряд избавления солнца или луны от затмения. Гражданские, также и военные чиновники из китайцев обязаны совершать сей обряд в Палате Обрядов. Перед наступлением времени затмения они являются в Палату в темном одеянии и распределяются на шесть отделений. В самом начале затмения совершают троекратное коленопреклонение с девятью поклонами в землю. Потом президент Обрядовой Палаты, приняв зажженные курительные свечи, преклоняет колена. Бьют три палки в малую литавру. В сие время начинают бить в металлические бубны за церемониальными воротами. Шесть отделений чиновников попеременно становятся на колена. Как скоро затмение кончится, то перестают бить в металлические бубны. Чиновники совершают [326] обряд поклонения, как в начале, и расходятся. Если солнечное затмение случится в первый день нового года, то и поздравление и пир при дворе отменяются. Высшие и низшие офицеры Восьми Знамен совершают обряд избавления в своих канцеляриях. В губерниях также обязаны совершать обряд избавления, где затмение видимо будет более 1/10: а где менее, там сей обряд отменяется. Народ с первым звуком в бубны выходит на улицы, и каждый, у кого есть бубен или таз, колотит в них до усталости, ожидая, когда огромное чудовище, ухватившее солнце или луну в зубы, освободит их из своей обширной пасти.

В одно время с покорением сибирских стран мы получили первое сведение о шаманстве, дотоле неизвестном Европе. Наши ученые-путешественники, обозревавшие Сибирь, не довольствуясь неотчетливыми о нем рассказами простых очевидцев, старались лично удостовериться в справедливости этих рассказов; они видели шаманов и шаманок, совершающих мистические обряды, и, судя по странным их действиям при сем, единогласно заключили, что шаманство есть ремесло, которым хитрые шарлатаны под благовидными предлогами грубо обманывают легковерных простаков из личных выгод. Долго в Европе безусловно верили сему мнению. Наконец наши миссионеры, живущие в Китае, узнали устав шаманского служения, изданный в Пекине в 1747 году на маньчжурском языке; и с сего времени открылось, что мы очень обманывались в своих мнениях на счет шаманства. То, что нам казалось грубым обманом в кочевых шарлатанах, составляет религию, господствующую ныне при китайском дворе и в Маньчжурии. Древние обряды ее, изложенные в вышеупомянутом уставе, представляют стройную систему, основанную на понятиях чисто религиозных. Коневые сибирские шаманы, изучая обряды шаманства по устным преданиям, с течением времени не могли не обезобразить их грубыми изменениями и прибавлениями, происходившими от их невежества, но со всем тем удержали существенные части шаманского служения, как ниже увидим.

Начало шаманской религии, судя по простоте обрядов ее, должно относить к тем временам мира, когда люди еще не имели ни храмов для жертвоприношений, ни особливых сословий, посвятивших [327] себя служению при жертвенниках. Религия эта и ныне совершенно чужда фанатической веронетерпимости, свойственной прочим языческим религиям (Маньчжуры кроме шаманской религии следуют обрядам всех других религий, терпимых китайскими законами. У них в похоронной процессии нередко бывают монахи трех религий, идущие в некотором отдалении от других. Каждое отделение облачено в свой служебный костюм и поет свои молитвы. В торжественные дни в самом дворце тибетские и монгольские ламы отправляют молебствия сряду по несколько дней. Исламизм исключен по причине собственного его фанатизма). Мы называем ее шаманством от слова шаман, заимствованного от тунгусского слова саман, которое означает человека, соединяющего в себе качества жреца, врача и волхва. История хотя представляет нам таковых людей в Азии задолго до времен Р. X., но уже принадлежащими к особливым сословиям, исключительно посвятившим себя служению при храмах. К сожалению, до сего времени еще не открыто ни памятников, ни свидетельств исторических, по которым бы можно было заключить, в чем и до какой степени нынешнее шаманство разнствует от древнего. Что касается до нынешних шаманов в Маньчжурии, они принадлежат к разным сословиям в обществе и название шамана носят только по исправлению должности жреца, которую они изучают и принимают на себя добровольно, без всяких обрядов посвящения и без утверждения правительством. Сверх сего, в Маньчжурии и не было, да и доселе нет ни храмов для шаманского служения, ни дней, определенных для сего. Шаманов призывают в дом во всякое время, когда нужно их религиозное содействие по какому-либо случаю. Один богдыхан по преимуществу пользуется правом иметь храмы и жрецов для шаманского служения.

В Пекине шаманское служение совершается в двух местах: во дворце государыни и в шаманском капище, которое лежит во Внутреннем городе, на юго-востоке от дворцовой крепости, и по-китайски называется тхан-цзы, что значит храм. Маньчжуры превратили сие слово в танзе, а собственно названия — без вещи — не имеют.

В шаманском капище находятся три храма, как то: главный храм, состоящий из одного зала в три звена; круглый храм, имеющий вид небольшого павильона, и малый храм, похожий на беседку. В этих храмах нет ни мебели, ни украшений каких-либо; даже наружность их очень проста. Во дворце государыни, в [328] служебном зале, развешивается на шестике занавес: при утреннем служении — на западной стороне, при вечернем — в северо-западном углу, а на средине зала ставится веха, утвержденная в каменной тумбе. В шаманском капище веха ставится перед круглым храмом, а от вехи проводится через круглый храм в главный три бечевки, которые привязываются к северной стене над занавесом. Как при шаманском служении иногда сама государыня присутствует, а при ней ни один мужчина, исключая евнухов, быть не может, то должность шаманов исправляют женщины, почему в обоих храмах служение совершается одною шаманкою в шаманском одеянии; по правую ее сторону, несколько отступя назад, стоит подшаманка в обыкновенном своем одеянии. Шаманка читает молитвы и поет гимны плавно и тихим голосом, с важным и благоговейным видом. Но каким образом она действует в тайных молитвах при жертвоприношении, я не имел случая видеть. У государыни в храме онготам — хранителям лошадей при вечернем жертвоприношении употребляют по две свиньи, а при большом жертвоприношении, во 2-й день каждого месяца, также при большом жертвоприношении весною и осенью при водружении вехи, употребляют по одной свинье.

Штат шаманок при дворе состоит из 12 женщин. Должность сию исправляют жены дворцовых офицеров и за это получают от двора одно только одеяние. Сверх шаманок еще находится 36 подшаманок, которые прислуживают шаманкам при обрядах, 37 женщин для толчения коры и 19 женщин, делающих из этой коры курительные свечи для шаманского служения. Все эти женщины суть жены дворцовых солдат. Они получают от двора на содержание от половины до 2 лан серебра и по полумешку риса ежемесячно.

Вот краткий очерк шаманства в древнем, сколько известно, и нынешнем его состоянии. Взглянем на нынешние обряды его.

Шаманское служение состоит в жертвоприношении Небу и онготам. По вероучению шаманов, под Небом разумеется сила, управляющая миром, — Бог, под онгопшми — души людей, которые в жизни сей делали добро людям, да и по смерти продолжают благотворить им.

Шаманское жертвоприношение разделяется на обыкновенное и временное, или случайное; первое совершается во дворе государыни; последнее наиболее в шаманском капище. Обыкновенное жертвоприношение разделяется на ежедневное и ежемесячное. [329]

Обыкновенное ежедневное жертвоприношение совершается каждый день утром в 3-м и 4-м часу пополуночи, вечером в 3-м и 4-м часу пополудни. При утреннем жертвоприношении молятся он-готам: Шагя-мони, Бодисатва и Гуань-ди; при вечернем молятся онго-там: Ахунь-няньги, Аньчунь-аяра, Мури-муриха, Надань-дайхунь, Нархунь-сюаньчу, Эндури-сенчу, Баймань-чжангинь, Вэйху-ри, Энь-ду-монголо, Катунь-ноинь (Последние десять онготов суть тунгусы, что видно из их имен, чисто тунгусских. Что касается до первых трех: Шагя-мони и Бодисатва суть индийцы, жившие за десять веков до Р. X., они основали буддийскую религию; Гуань-ди родом был китаец, живший в III столетии по Р. X., он обоготворен за верность к законному государю. По всей вероятности, сии три лица внесены в число тунгусских онготов уже по завоевании Китая маньчжурами по видам чисто политическим).