— Во рту чучела медведя рядом с мужским туалетом.

Свет точно спрыгнул с поверхности реки и наполнил его лицо. Он рассмеялся, и этот звук отозвался странным ощущением удовлетворения где-то у нее в груди.

— Ты хочешь, чтобы я вернул его тебе. — Слова эти не были вопросом.

— Да, — сказала она и глубоко поклонилась.

— Почему я? Почему не ты сама?

— Мне не разрешают появляться в клубе. Вчера был особый случай. — В последовавшей тишине она почувствовала, насколько серьезной была ее просьба.

— Мне туда тоже нельзя, — напомнил он ей. — Китайцев туда не пускают. Так как же я, по-твоему, должен запустить руку в пасть медведя?

— Это тебе решать. Ты ведь уже доказал свою… находчивость.

— Ты понимаешь, что, если я попадусь, меня посадят в тюрьму?

Или того хуже?

Она закрыла глаза, чувствуя, насколько противна сама себе.

— Я знаю, — прошептала она.

— Лида.

Она открыла глаза и от удивления заморгала. За те пару секунд, пока веки ее были опущены, он совершенно беззвучно прошел по траве и теперь стоял прямо перед ней, высокий, гибкий и в то же время настолько неподвижный, что, казалось, он и не дышит вовсе.

— Меня могут казнить, — мягко произнес он.

Она отбросила волосы и посмотрела ему в глаза.

— Значит, ты не должен попасться.

Он рассмеялся, и в его смехе она неожиданно услышала дикую энергию, которую он обычно так умело сдерживал. Чан прикоснулся к ее руке — легчайшее касание кончиками пальцев, но этого хватило ей, чтобы понять. Они с ним были слеплены из одного теста. От опасности у него закипала кровь. То, что другим казалось риском, для него было интересной задачей. Они были зеркальными отображениями друг друга, двумя половинками единого целого, и тот миг, когда его кожа скользнула по ее, был моментом соединения двух осколков.

— Чан Аньло, — строго произнесла она, — ты не должен попасться. Ни в коем случае. Потому что, если ты попадешься, — она немного наклонила голову в его сторону, — я уже не получу своего ожерелья.

Глядя на нее, он мягко улыбнулся.

— Оно так дорого?

— Да. Оно из рубинов.

— Я хотел сказать… — промолвил он и на секунду замолчал, внимательно рассматривая ее лицо. — Оно так дорого для тебя?

— Ну разумеется! Что еще может обеспечить мне жизнь? Я имею в виду, нормальную, человеческую жизнь, а не это прозябание. Мне… и матери. Она пианистка. Мне больше негде взять денег, чтобы купить ей рояль «Эрар», который ей так нужен.

— Рояль?

— Нуда.

— Ты готова рисковать всем… ради рояля?

Вдруг в одну секунду между ними раскрылась трещина, до того глубокая, что дна ее не было видно. Трещина, которую до этого ни она, ни он не замечали.

Громкий стук в дверь прозвучал неожиданно. Этот звук выдернул Лиду из прошлого и вернул в Россию. Вновь появилось уже ставшее привычным неприятное ощущение тошноты, вырванные лоскутки воспоминаний отозвались болью где-то внутри живота. Она откинула одеяло, и ноги ее, прикоснувшись к половицам, почувствовали холод. С удивлением она увидела, что на соседней кровати спит Елена. Лида совершенно забыла о ней. Рот женщины был приоткрыт, но во сне она казалась моложе, красивее и не такой… пугающей, что ли.

Еще одна дробь ударов сотрясла дверь. Лиде не нужно было спрашивать, кто там. Она подумала, стоит ли вообще отзываться, но ей было прекрасно известно, что он не отступится. Брат никогда не отступался. Лида отворила. В коридоре стоял Алексей. Его вытянутое лицо было сведено холодом и беспокойством. Она успела заметить облегчение, которое на мгновение появилось в его зеленых глазах при виде нее, но не знала, то ли радоваться этому, то ли обижаться. Впрочем, сейчас она чувствовала себя слишком одинокой, поэтому ей было все равно.

— Ты здесь, — сказал он.

— Да. Я же обещала, что не выйду.

— Хорошо.

Больше сказать было нечего. Он просто зашел проверить, не ушла ли она, не более того. Неожиданно в одной из соседних комнат раздался женский смех. Стены здесь были очень тонкими, поэтому слышно было прекрасно. Но у Лиды не возникло желания улыбнуться.

Пустота внутри нее была слишком большой, слишком вязкой, она поглотила все ее ощущения.

— Алексей. — Она прошептала его имя как нечто такое, за что можно было ухватиться. — Алексей. — Взор ее сосредоточился на третьей пуговице его пальто. Она не могла заставить себя смотреть ему в лицо, потому что в этот миг была лишена своей обычной защиты. — Возьми меня с собой.

— Нет. Это слишком опасно. Без тебя мне лучше работается. Оставайся здесь.

Лида кивнула и, все так же не глядя на него, тихо закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Из коридора донеслись удаляющиеся шаги брата. Быстрые, словно ему не терпелось уйти от нее как можно дальше. Медленно она съехала по двери на пол, обхватила согнутые ноги и уткнулась подбородком в колени.

Первым, на кого обратил внимание Алексей, войдя в кабак у шинного завода, был светловолосый водитель грузовика, тот самый, который так откровенно заигрывал с Лидой на дороге к заводу. Как его звали? Коля. Он был занят тем, что сооружал на прилавке шаткую башню из полных стаканов водки. Алексей протолкался к длинной стойке в глубине прокуренного зала.