В приговоре о начале войны и посылке бояр и воевод «с многой ратью» под Смоленск, на Ржеву, в Калугу и на Северу цель похода формулировалась более прямо: как возмездие польскому королю и особенно королевичу Владиславу, чье имя упоминалось подчеркнуто оскорбительно, с пропуском титула: «Чтоб польскому и литовскому королю и сыну его Владиславу и польским и литовским людем их неправды отомстить и городы Смоленск и иные городы, которые они взяли неправдою, поворотить по прежнему к Московскому государству» [286] . В наказах воеводам писали, чтобы всем им «промышляти… государевым и земским делом вместе собча за один» [287] .

Желание поквитаться с Речью Посполитой за поражения Смуты и потерю городов, особенно Смоленска, было настолько велико, что в Московском государстве забыли об очевидных вещах. Нельзя было воевать на два фронта, а уже весной — летом 1632 года на южных границах появились татарские отряды, уводившие в плен многих людей в Мценском, Новосильском, Орловском, Карачевском, Ливенском уездах. Эти столь несвоевременные для Московского государства набеги положили начало многолетней татарской войне.

Основу русского войска составляли городовые дворяне и дети боярские, чьи поместья в южных уездах прежде всего и разоряли крымцы. Поместная конница была расписана на сотни. Командовали ими головы — наиболее опытные воины, в том числе выборные дворяне из «городов». Наряд на службу, обычно связанный с иерархией полковых воевод, отражает в этом случае и степень значимости «городов». Владимирцы, традиционно служившие в большом полку Украинного разряда, попали под непосредственное командование главного воеводы боярина Михаила Борисовича Шеина, в полку которого их насчитывалось 151 человек. Кроме них, такой же чести удостоились 356 смолян, 207 суздальцев, 102 юрьевца, 115 муромцев, 1013 рязанцев «всех станов», 359 тулян, 265 каширян, 206 нижегородцев, 364 арзамасца, 52 дорогобужанина, 122 вязмича, 36 лушан [288] . Сравнение этих цифр со сведениями Сметы русского войска 1631/32 года показывает, что большинство дворян и детей боярских, служивших по замосковным и смоленским уездам, было мобилизовано на полковую службу всем «городом».

Грамоты «городам» о готовности к высылке на службу в полк боярина Михаила Борисовича Шеина стали рассылаться из Разрядного приказа, начиная с 25 июня 1632 года. Сохранилась грамота тульскому воеводе Федору Ивановичу.

Философову об объявлении тулянам дворянам и детям боярским, «которым по розбору для службы наше денежное жалованье дано», готовности к выходу на службу в Вязьму. Отдельная грамота была непосредственно послана тульскому «городу» с обращением «дворяном выборным и детем боярским дворовым и городовым туляном, которым по розбору для службы наше денежное жалованье дано». От них требовалось быть готовыми к походу с боярином Михаилом Борисовичем Шеиным и окольничим Артемием Васильевичем Измайловым: «а однолишно бы вам дворяном и детем боярским на нашу службу в Вязьму быть готовым тотчас со всею службою против розбору, а сю нашу грамоту прочитая посылали б есте меж себя, чтоб вам всем наша служба была ведома» [289] . Такие же грамоты рассылались и в другие «города», назначенные на службу под Смоленск.

С воеводами главного полка находилось на службе около 5 тысяч уездных дворян и детей боярских, 2700 «райтар», солдат «нового строя», вербовавшихся из беднейших детей боярских и бывших «в наученье» у немецких полковников, 323 белозерца (бывших атаманов и казаков, почти сравнявшихся по своему социальному статусу с детьми боярскими) и 289 дворян и детей боярских из «Понизовых городов». Общая численность полков боярина Михаила Борисовича Шеина и окольничего Артемия Васильевича Измайлова, по разрядной росписи, составляла 26 331 человек [290] .

Согласно наказам, выданным полковым воеводам 9 августа 1632 года, они должны были проделать обычную для русского войска процедуру: записать приехавших на службу дворян и детей боярских в книги приездов («писать в приезды, кто которого числа на государеву службу приедет»), а затем устроить смотр («пересмотрети всех налицо») и отослать смотренные списки и списки нетчиков («ести и неты») в Москву. Особенность смотра состояла в том, что его следовало проводить по недавно составленным разборным спискам и сверять, чтобы запись в нем соответствовала реальной годности служилого человека к полковой службе: «А дворян и детей боярских смотреть по розборным списком, каков кто на государеву службу приедет, конен, и люден, и оружен» [291] .

Получив наказы, воеводы Михаил Борисович Шеин и Артемий Васильевич Измайлов прибыли в Можайск 18 августа и стали ожидать служилых людей, назначенных с ними в полки. Первыми в поход явились рязанцы, каширяне и туляне. Остальные медлили, а у воевод не оказалось даже списков тех, кто должен был явиться на службу («смотрити и росписывати дворян и детей боярских не по чему»). Только 19 августа из Разрядного приказа были отосланы списки, по которым надо было провести смотр и «роспись замосковных и украинных городов».

Во второй половине августа и начале сентября дворяне и дети боярские продолжали подъезжать на службу. Боярин Михаил Борисович Шеин вынужден был отослать целую роспись «городов», не приехавших на службу до 21 августа. В нее вошли Владимир, Смоленск, Муром, Нижний Новгород. 23 августа в отписке воевод говорилось о том, что в Можайск приехали «немногие люди» дворяне и дети боярские замосковных городов: «А иные, государь, городы арзамасцы, дорогобужаня, лушане, галичане, мещерене, вологжане, звенигородцы, гороховляне, алатарцы, курмышские, и казанские, и всех понизовых и мещерских городов дворяне, и дети боярские, и князи, и мурзы, и новокрещены, и тотарове, и атаманы, и казаки на твою государеву службу к нам холопем твоим в Можаеск августа по 23-е число не бывали» [292] . Дольше всех задерживались служилые люди понизовых «городов», еще 8 сентября отсутствовавшие в Можайске. Причины такого промедления были обусловлены крайне неудобными для служилых людей сроками вызова. Обычно служба начиналась весной, а в середине сентября их, наоборот, распускали из полков Украинного разряда. Чтобы приготовиться как следует к зимнему походу, дворяне и дети боярские должны были выезжать с запасами, и многие явно дожидались нового урожая.

Первый смотр в Можайске был проведен 27 августа, а 16 сентября войско выступило в поход к Вязьме. Те, кто не явился на службу или уехал из полков, «отметившись» во время смотра, попадали в разряд «нетчиков». Согласно грамоте, отправленной из Разрядного приказа 27 сентября, нетчиков предлагалось подвергнуть самым тяжелым репрессиям. Их должны были выслать в Москву и бить там кнутом «без всякие пощады» «за их воровство, что они быв у розбору и взяв наше денежное жалованье, на нашу службу не пошли». Не приехавших в полки и беглых со службы ожидало еще одно наказание — понижение в ранге, причем не временное, а до конца их служилой карьеры: «Которые служили по выбору, тех написать по дворовому списку, а которые служили по дворовому списку, и тех написать с городом по прежнему и вперед их в выбор и в дворовый список не писати» [293] .