…Впрочем, довольно воспоминаний. Не ради этого нахожусь я в сурдокамере. Пора за работу. На листе бумаги — длинный перечень заданий, которые надо выполнить. Ведь пребывание в полнейшем одиночестве нужно не только мне, это не только тренировка будущего космонавта в условиях абсолютной тишины, но и медицинский эксперимент.

Тихо, очень тихо, пожалуй, даже это слово не подходит для точного определения обстановки, окружающей меня. Полнейшее безмолвие. Ни стука, ни шороха, ни всплеска, ни вздоха. К такой абсолютной тишине надо привыкнуть, освоиться в ней, суметь сохранить, как говорят врачи, нервно-психическую устойчивость.

Оглядываю своё временное жильё с его немногочисленной обстановкой. Рядом со столом небольшое кресло. Специальный пульт, рядом с ним — телеустановка. Под руками всё, что нужно для «дальнего рейса»: пища, вода, предметы быта, книги для чтения, тетрадь для записей. Так будет или примерно так там, в космосе. Одиночество и тишина да стремительное движение в безбрежных просторах Вселенной.

Делаю записи в служебном журнале, выполняю ряд заданий. Всё идет, словно в реальном полёте. Знаю, что вахту надо нести безукоризненно точно, и не столько потому, что за мной наблюдает объектив телекамеры, сколько ради того, чтобы привыкнуть к размеренному ритму жизни в подобных условиях.

Настаёт время приёма пищи. Беру приготовленные тубы и не спеша выдавливаю их содержимое, глотаю. Довольно вкусно, а по утверждению врачей, очень питательно. Натуральная отбивная, шипящая на горячей сковородке, конечно, вкуснее, но не будем спорить с врачами. Им виднее.

Ужин окончен. Делаю несколько записей в журнале, маленькую физическую разминку на нескольких квадратных метрах камеры и отбываю ко сну. Спокойной ночи, друзья и родные! Очередную ночь я начинаю в безмолвии и одиночестве. Это моя работа, и я выполняю её, как солдат.

Не солнечный луч и не будильник разбудил меня утром. Организм отдохнул, и приказ, отданный самому себе, точно в назначенное время прервал сон. Начался новый рабочий день. Приступаю к очередным делам, стараюсь ничего не спутать, выполнить все задания аккуратно, не упустить мелочей. А когда они все выполнены, можно и почитать. Беру томик Пушкина и повторяю строфы из «Евгения Онегина» — произведения, которое задался целью выучить наизусть.

Вспоминаю начало первой главы, и в памяти невольно встают картины Ленинграда. В любое время года он по-своему хорош и привлекателен. Может быть, меня захватывают, властно подчиняя себе без остатка, воспоминания о прошлом. Пожалуй, нет. Скорее это критическая переоценка ценностей, желание проанализировать себя, свой характер, поступки, отношение к окружающему, к своему долгу. У писателя-коммуниста Николая Островского есть изумительно сформулированное кредо жизни каждого советского человека. Речь идёт о том, чтобы, прожив жизнь, умирая, человек мог сказать, что все его силы отданы самому прекрасному на свете — борьбе за освобождение человечества.

Наивысшая цель! И высказана она человеком, перед несгибаемым мужеством которого я преклоняюсь с того дня, когда впервые познакомился с его бессмертным творчеством. Жизнь Николая Островского, его борьба, пламенные строки его книги — замечательнейший образец для нашей молодёжи. Но только почему же, «умирая, мог сказать»? Ведь и при жизни неплохо оглянуться, оценить свои дела, свой путь. Куда идёшь, успеваешь ли за стремительным движением нашей жизни, видишь ли её светлые горизонты или плетёшься едва-едва по обочине, а может, и свернул на какую-нибудь тропку, поросшую буйным чертополохом да бурьяном?

По-моему, особенно в молодые годы каждому человеку стоило бы поставить такой вопрос и ответить на него. Пусть на ходу, не сбавляя темпа жизни, но всё же посмотреть на себя со стороны строгим критическим взглядом, как принято говорить у нас в авиации, «сделать разбор полётов». В сурдокамере мне представилась такая возможность. Поэтому, наверное, так и захватили меня воспоминания. Их много, отбираю наиболее важное, осмысливаю его, делаю выводы.

…Пусть не осудят меня друзья-однополчане, что редко писал им с нового места своей воинской службы. Подготовка космонавта — это прежде всего напряжённая работа. Продуманная, заранее очерченная графиками медицинского контроля. И мы ей отдались полностью.

Мы — это группа космонавтов. Нас отобрали из многих краёв, биографии у нас самые разные, но многое роднит, сближает. Перед каждым простираются неведомые дали.

Освоились и сдружились быстро. Сразу же условились: друг другу не прощать промахов, если что не нравится, не молчать, говорить в глаза, критиковать и по-деловому воспринимать критику. Кто знает больше или усвоил быстрее новое, поделись с товарищем. Не ленись помогать друзьям. Помни закон нашей коммунистической морали: все за одного, каждый за всех!