Посланные к Карлу сенаторы нашли его податливым на уступки. Казимир предложил ему княжества Ополе и Ратибор и два Доходных аббатства для возвращения понесенных убытков. Епископ принял это предложение, не требуя ничего больше. Зная, однако, мстительный и злопамятный характер брата, он налегал главным образом на то, чтобы будущий король не мстил тем, которые действовали против него, в пользу Карла.

Король шведский на первых порах так радовался короне, которая была теперь обеспечена ему, что обещал забыть имена своих противников. Для торжественного подписания условия король сам должен был поехать в Яблонную. Перед отъездом он послал к канцлеру литовскому просить, чтобы он сопровождал его, но Радзивилл с холодной усмешкой отказался, ссылаясь на подагру.

— Слушай, Бутлер, — сказал несколько дней спустя король шведский своему любимцу, — что ты скажешь? Что мне предпринять? Королевы я боюсь, как уже говорил тебе, но поможет ли страх, раз уже она опутала меня своими сетями? Сидим в тенетах, и чем сильнее бьемся, тем больше запутываемся. Что тут предпринять?

Его приятель опустил голову.

— Боже избави меня давать советы наияснейшему пану, — сказал он, — ведь потом все обрушатся на меня. Нет, я всеми силами души протестую и объявляю, что никакого совета не дам.

Короля передернуло и из уст его вырвалось восклицание, не слишком лестное для старосты, но тот сделал вид, что не слышит.

— Молился перед образом моим о внушении Святого Духа, — продолжал Казимир, — но не чувствую его в себе. Никто, никто руки не протянет. Радзивилл не уступит.

— Я и то предсказывал, — проворчал Бутлер. Казимир рассердился.

— Что мне в твоих предсказаниях! — крикнул он. — Мне нужен дельный совет, а не ворожба.

Староста упорно молчал.

— Я сам говорил это, — снова начал Казимир. — Женщина дьявольски хитрая, куда лучше меня предусмотрела все. Признаюсь, мне хотелось избавиться от нее; я боялся этой женитьбы, но рассчитывал откровенно заявить об этом позднее, а между тем…

Король, задумавшись, не докончил. Бутлер слушал, поглядывая в открытое окно; эта речь не была для него новой.

— С ней будет упорная, вечная борьба, — молвил, помолчав, Казимир, — а у меня на то ни времени, ни средств. Дела Речи Посполитой запутались, мне нужны помощники, а не противники.

— А королевой как противником нельзя пренебрегать, — заметил Бутлер, — она имела время и умение привлечь к себе людей, имеет и деньги.

— Которых у меня нет, — добавил король, — да и никогда не будет.

Он тяжко вздохнул.

— Бутлер, коханый мой, будь же моим другом, прошу тебя! Ум хорошо, а два лучше. Что предпринять?

— Да, а если я дам совет, — проворчал Бутлер, — то все последствия падут на меня!

— Да какие же могут быть последствия? Староста умолк и задумался.

— Наияснейший пан, — сказал он, — прошу помнить, что я не даю решительного совета; напомню только, что ваше королевское величество сами постановили и решили жениться на вдовствующей королеве, что в Рим послано за разрешением, которое может прийти каждую минуту. Потом явилась внезапная перемена намерений, резкий разрыв — и отсюда вся наша беда. Вы отшатнулись от королевы, и она от вас отступилась.

Ян Казимир слушал.

— Значит, одно остается, — вздохнул он, — согнуть шею, признать себя виновным?..

— Вовсе нет, — возразил Бутлер, — можно все свалить на недоразумение; Радзивилл как был посредником, так, наверное, и снова будет.

— Нет другого выхода, нет! — воскликнул злополучный король, закрыв лицо руками. — Скует меня и поведет!

— Ваше королевское величество можете быть уверены, что Мария Людвика ничего срамного и постыдного себе не позволит. Амбиция у нее большая.

— Это не подлежит сомнению, — прошептал король, уже стараясь утешиться. — Женщина с необыкновенными достоинствами ума и сердца! Дала доказательства этого. Приехала к нам, опереженная клеветой; Владислав на нее смотреть не хотел, живой души не имела на своей стороне… а теперь? Теперь она здесь царит. Что ни толкуй, а если бы ей вздумалось поддерживать Карла, я со своей шведской картонной короной сел бы на мель.

Бутлер кивнул головой.

— Стало быть, нечего тут и думать, — прибавил Казимир, стараясь убедить себя в неизбежности этого шага. — Поезжай к канцлеру и скажи ему, что я убедительно прошу его приехать в Непорент обедать. Пусть сам назначит день, только поскорее. Дай ему понять, что дело идет о распре с королевой, что я готов подписать обязательство, дать торжественнейшую клятву, словом: сдаюсь.

Он тяжко вздохнул.

— Не было и нет другого исхода.

— Но, ради Бога, не из чего так убиваться! — воскликнул Бутлер. — Королева еще хороша собой, нестара, разумна, богата, создана для трона. Чем искать другую и брать наудачу первую попавшуюся княжну, из которой Бог знает, что выйдет, вы берете женщину известную, ценимую, уважаемую.