Пока все укладывались на ночлег или вели тихие разговоры, Йен с Шилес уселись на корточки возле стены лицом к дверям. Йен не был уверен, что Маккинноны не вернутся. Хотя замковые ворота они забаррикадировали, а на стенах под дождем стояли часовые, Йен не мог не беспокоиться. Их людей было явно не достаточно, чтобы выдержать настоящую атаку.

Он плотнее закутал Шилес в шотландку и поцеловал ее в голову, которую она положила ему на грудь. Каждый раз когда Йен вспоминал о том, насколько он был близок к тому, чтобы потерять ее, ему казалось, будто огромная безжалостная рука до боли стискивает сердце.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — заговорила Шилес тихим голосом.

Кровь застучала у него в ушах. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы выслушать то, что невозможно было вынести. Но он должен был сделать это ради нее.

— Это был Ангус или Мердок? — задыхаясь, спросил Йен.

Пока он жив, он никогда не простит себе, что не успел прийти вовремя и уберечь ее от насилия.

Кончиками пальцев Шилес коснулась его лица.

— Ни тот, ни другой. Им ничего не удалось.

Она лжет из жалости? Ему не хотелось давить на нее сейчас. Когда все уляжется, когда можно будет спокойно поговорить, он выяснит сам, что произошло в замке.

— Я говорю правду, — сказала Шилес. — Я уже не надеялась, что ты найдешь меня, до того, как они меня изнасилуют. Но ты нашел.

На Йена накатила волна облегчения. Ее схватили, напугали до смерти, но самого страшного она избежала.

— Я ничуть не сомневалась, что в последний момент ты меня спасешь, — сказала Шилес. — Ведь так было всегда.

Ее вера в него поражала. Йен взял ее за руку и поцеловал пальцы.

— А завтра ты сделаешь все, чтобы Черный Хью не стал вождем нашего клана, — решительно продолжила Шилес. — Ты сделаешь это ради нашего клана, ради Коннора и всех остальных. И ради меня тоже.

— Сделаю все, что нужно.

— Главное, мне нужно было тебе рассказать, что Мердок договорился с Хью о том, что получает замок Нок и заодно меня в обмен на убийство Коннора.

— Я знал это. — Йен стукнул кулаком по грязному полу. — Обещаю тебе, что никогда не позволю Хью стать главой клана.

Лучше он убьет его, но не даст такому случиться.

Шилес снова уронила голову ему на грудь.

— Как хочется просто сидеть и чувствовать, как ты обнимаешь меня, — прошептала она. — Но я настолько вымоталась, что глаза слипаются сами собой.

— Тшш. Спи, любимая.

Шилес так и заснула в его объятиях.

Едва забрезжил рассвет, Йен поднял своих людей. Ему не терпелось перевезти жену в безопасное место и выяснить, как чувствуют себя Коннор с друзьями. Кроме того, нельзя было терять ни минуты. Дни в это время года короткие, а празднование Самайна должно было начаться на вечерней заре.

— Йен! — крикнул Нилл от ворот. — Иди, посмотри-ка сюда.

В голосе брата он услышал тревогу, поэтому кинулся к нему на подъемный мост.

— Вон там.

Нилл указал на море, где три военные галеры шли, направляясь к берегу.

Черт, черт, черт! Прищурившись, Йен пытался рассмотреть за дождем, чьи они были. Вот пропасть! На носу передней стоял не кто иной, как его бывший тюремщик Маклейн Лохматый.

Откуда он здесь взялся? Три лодки, полные вооруженных людей. Это не может быть дружеским визитом.

— Господи, помоги! — воскликнул Йен. — У меня нет сейчас времени заниматься этими убийцами.

Он обернулся и увидел подошедшего к ним отца Брайана.

— Я так понимаю, ты просишь помощи у Господа, а не поминаешь его имя всуе, — сказал священник. — Тем более что, судя по обстоятельствам, нам действительно потребуется вмешательство свыше.

Отец Брайан был прав. Маклейны причалили к берегу.

— Быстро! Всем подняться на стену! — закричал Иен, бегом возвращаясь назад. — Каждый берет щит у убитого. Сейчас здесь появятся Маклейны, и надо заставить их поверить, что нас больше, чем есть на самом деле.

Йен не стал останавливать Шилес, когда увидел, как она вместе с Дайной и Гордоном потащила щиты на стену. Если Маклейны ворвутся в замок, там ей будет безопаснее.

— Я выйду к ним, — вдруг заявил Йен своим людям.

За пеленой дождя и с большого расстояния Маклейн Лохматый мог бы обмануться количеством щитов. Это означало, что Йен должен был выйти и встретить его на берегу, подальше от замка.

Лохматый обладал особым чутьем на любую слабину. Поэтому Йен направился к нему с таким видом, будто всю жизнь мечтал встретить его и его людей на своей земле.