Начиная с того дня, в хижине Юриги каждый день стали читать священную книгу. Для этого они с радостью пожертвовали тем часом после обеда, который раньше отдавали отдыху.

Старый Юрига удивлялся Лессингу, что он читал почти как сам священник. Он рассказал о найденной Палко книге также и Лишке, рассказал и о тех странных словах, которые были написаны на первой странице. Сначала Лишка приходил из любопытства, но потом никогда не пропускал чтения. Вначале оба старика во время чтения курили, а потом Слово Божие наполнило их сердца благоговением. Они перестали курить; сняв свои шапки, они сидели и внимательно слушали. Это были старые истины, отчасти им уже знакомые еще с молодости, но так как теперь их читали слово за словом, строчку за строчкой, то они стали для них совершенно новыми и еще более ценными. Если бы кто им подарил эту книгу, они, наверное, не читали бы ее так старательно, но так как мальчик ее нашел таким чудесным образом и каждому слову так твердо верил, то и они не осмеливались сомневаться. Лишка и Юрига даже во время работы рассуждали о божественных истинах.

— С тех пор, как ваш мальчик спросил меня, имеет ли священник власть прощать грехи, я постоянно об этом думаю. Наверное, он не является для нас Богом, как я раньше полагал. Я знаю, что мои грехи мне не прощены и что я не примирен с Богом, и я спрашиваю сам себя: что пользы мне от этого говенья, от этой исповеди?

Юрига задумчиво качал своей седой головой:

— Может быть, из этой книги мы узнаем всю истину.

— Знаете ли, когда недавно Лессинг читал рассказ про этого расслабленного, то я в душе позавидовал тому человеку, которого они принесли к Иисусу и которому Он простил все его грехи. Я охотно обошел бы весь мир, лишь бы только найти Его.

— Известно, это ваш с Дунаем дворец, — рассмеялся старик.

— Я вам очень благодарен! — воскликнул мальчик и замолчал.

Но когда взрослые вечером вернулись с работы, они увидели, что Палко сделал со своим дворцом. Его угол был чисто подметен, постель прибрана. В другом углу в полу разбитом кувшине стояли только что сорванные полевые цветы. Дверь, как на троицу, была убрана зеленью.

— Ты, мальчик, наверное, гостей к себе ожидаешь? — спросил его Лессинг.

— Да, дядя, Он придет и останется с нами, так как я Его принял, как тогда Марфа.

Оба мужчины улыбнулись. Но так как неприбранная часть хижины резко отличалась от угла Палко, то и они свои вещи прибрали, и Юрига сказал Палко, чтобы он подмел везде.

Палко удивительно верил, что Господь пришел. Он чувствовал Его близость, хотя и не мог Его видеть. И когда он уходил собирать ягоды или грибы, он всегда просил: "Господи, иди со мной, так как без Тебя я не могу идти!"

Снова прошло несколько дней, и снова было воскресенье. Лессинг собирался поехать домой. Назавтра были наняты люди, которые его отвезут. Он намеревался потом снова вернуться на несколько недель.

— Я охотно остался бы здесь навсегда, — говорил он, — здесь так хорошо, в этих горах.

— Сын мой, — ответил Юрига задумчиво, — мне кажется, что это так с тех пор, как мы читаем Божье Слово. Ты говорил, что у вас дома есть полная Библия; ты мог бы ее принести нам сюда?

— Это я могу сделать: у нас ею никто не пользуется.

— Разве у вас нет никого грамотного?

— Моя мама еле различает буквы.

— А жены разве нет у тебя? — Юрига уже давно хотел ему задать этот вопрос, но не было подходящего случая.

— Разве у тебя нет жены? — повторил свой вопрос старик, так как Лессинг не ответил.

— Есть, как же, — ответил он, и по его голосу было слышно, что собеседник затронул больное место в его душе.

Они лежали в лесу на полянке. Лессинг подпер голову рукой.

— И она не умеет читать? — снова начал Юрига. — Вы, молодые, ведь более ученые, чем мы, старики.

— Она умела читать, — ответил Лессинг печально. В лесу стало тише. Казалось, природа сочувствует тому горю, которое было видно на челе этого человека.

— Она умела читать? — переспросил с удивлением Юрига. — И забыла?

— Да, она это забыла, — о, она все забыла! Но, умоляю вас, не расспрашивайте меня более об этом: все это очень тяжело.

Юрига этому верил. Ему стало жаль Лессинга, он полюбил его, как родного сына. Они жили вместе уже несколько недель, и только теперь ему открылось, что его молодой друг таит в себе какое-то великое горе.

— Знаешь что, сын мой, — сказал он с любовью, — часто бывает хорошо, если человек свое сердце открывает другому. Может, и твое горе станет легче, если поделишься со мной.

— О, дядя, для моего бремени нет никакого облегчения. Случившегося не воротишь. — И он снова замолчал.

— Но где же мой мальчик? — нарушил тишину Юрига после долгой паузы.

— Палко? — спросил Лессинг, словно проснувшись от тяжелого сна. — Недавно я видел его отправляющимся в его "страну солнца". В руках он нес Евангелие, и Дунай бежал вместе с ним.