– Кто ты есть? – спросил Рус. Он чувствовал, как в груди вместе с яростью закипает и горечь. – Кто ты, тварь дрожащая, что сумел убить одного из наших лучших людей? Да что там… нашего лучшего из людей!

Корнило перевел, иудей ответил жалким, дрожащим голосом. Корнило спросил еще, повернулся к князю:

– Его зовут Исайя. Его работа – охранять посевы. На здешние поля нападают огромные стада свиней.

Он скривил губы, качал головой. Рус грозно сдвинул брови. Голос стал хриплым и страшным:

– Что? Он хочет сказать, что мы свиньи?

Корнило поклонился:

– Прости, княже. Я смеюсь их дурости. Ведь они не едят свинину. Им бог не велит. А убитых свиней бросают собакам. Стада здесь агромадные! Да ты сам видел, какие тут вепри! Такой секач кого хошь собьет с ног, боевого коня распорет клыками как щенка. Ежели этот наловчился с ними драться, то он чего-то стоит.

Рус сказал зло:

– И кабанов бьет явно подлостью да хитростью, а не грудь в грудь!.. Что ж, за его отвагу ему и плата. Распять на виду у всего града! Пусть там смотрят, страшатся.

Сова поддакнул:

– Иудеи – подлый народ. За жизнь цепляются, как будто жизнь – самое дорогое, что есть у человека! Для них это будет зрелище! Такие вопли пойдут на стенах… Спать не дадут моим вартовым, а это уже хорошо.

Иудея подхватили, поволокли с холма. Ноги уже загребали землю, пропахивая слабые борозды. Рус крикнул вдогонку:

– Только распять так, чтобы не издох сразу! Пусть пару дней помучается.

Сова покачал головой:

– Народ хлипкий. Вряд ли долго протянет. Но кишки стоит выпустить еще у живого. Чтоб их собаки тащили, а он смотрел сверху с перекладины и выл…

В молчании наблюдали, как вдали у обочины дороги выкопали яму. Место выбрали в полете стрелы от ворот града. Чтоб видели хорошо, но дотянуться не сумели. Охочие мигом притащили две сосенки, срубили ветви, меньшую прибили поперек комля большей, поставили в яму перекладиной вверх, засыпали землей, старательно насыпали в яму даже мелких камней для устойчивости, будто столбу стоять, пока не сгниет.

Сгорбленная фигурка иудея стояла на коленях. Он качался взад-вперед, стукался лбом в землю. Русы заканчивали столб, утаптывали землю. Иудея подняли, связали ноги, а веревку на руках, напротив, разрезали, распинать надо с раскинутыми руками.

Рус повернулся к Сове:

– Ты все пути к граду перекрыл?

– Мышь не проскользнет!

– Уверен?

– Голову закладываю.

– Смотри, потеряешь, – пригрозил Рус зловеще. – Если кто из града пробежит – пусть, но нельзя, чтобы туда прошла хоть одна подвода с едой.

– Мышь не проскользнет, – поклялся Сова снова. – Мои дозорные несут службу и ночью.

– Твои люди рассыпались по весям, – уличил Рус. – Грабят да насилуют. Их можно перебить, как кроликов, поодиночке. Наше счастье, что иудеи трусы и воевать не умеют вовсе.

– Здесь людей довольно…

Он умолк, смотрел на дорогу. От кучки воинов отделился мальчишка, Рус узнал Буську, тот вскочил на коня, понесся в их сторону. Конь мчался как птица, но когда взлетел на холм, дышал тяжело, поводил по сторонам налитыми кровью глазами. Буська закричал возбужденно:

– Княже! Пленный иудей молит отпустить его попрощаться с родней. У него куча детей, семья, престарелые родители. Он клянется, что вернется!

Рус засмеялся, сзади захохотал Сова.

– А мешок золота он не запросил?

– Нет, – ответил Буська растерянно.

– Зря, – сказал Рус серьезно. – Мог бы запросить. Почему нет? Обманул доверчивых дураков, сам ушел да еще и золото унес. Ха-ха! Передай, чтобы распяли повыше. Пусть собаки только пальцы отгрызут, ежели допрыгнут. А для них можно ему пузо распороть и кишки выпустить, как Сова советует. Но не все, а по одной! Чтоб псы дрались, вытаскивая все больше и больше…

Буська повернул коня, но Сова неожиданно крикнул:

– Погоди!.. Княже, а что, если в самом деле отпустить?

– Ты рехнулся?

– А ты послушай. Отпустить с условием, что кого-то доставит на свое место. Другого иудейчика. Нам же все одно, кого распять. Одним иудеем меньше: хоть мелочь, а приятно. Но тут нам будет над чем посмеяться. Все наше войско помрет от хохота!

Рус поинтересовался настороженно:

– Что придумал?

– А ты подумай, как он будет искать себе замену! Все иудеи ведь понимают, что он не вернется. Кто ж из них вернулся бы на верную смерть? Да еще на такую?

– Это понятно, – сказал Рус. – Но в чем твоя хитрость?